Николай тимофеев-ресовский. Николай владимирович тимофеев-ресовский

Энциклопедичный YouTube

1 / 1

✪ История науки, биология, Тимофеев-Ресовский

Субтитры

Происхождение и годы молодости

Родился в Москве в 1900 году. Отец - Владимир Викторович Тимофеев-Ря совский (1850-1913), инженер путей сообщения. Мать - Надежда Николаевна, урождённая Всеволожская (1868-1928). Род Тимофеевых-Рясовских по одной линии восходит к петровским дворянам «8-го класса» Тимофеевым, по другой линии - Рясовских (Ресовских) - происходит из духовенства . Когда именно и по каким причинам произошла замена «я» на «е» в написании фамилии неизвестно, но Н. В. Тимофеев-Ресовский был первым членом рода с таким написанием фамилии .

Учёба

Начало самостоятельной жизни

В годы Гражданской войны учился нерегулярно, поскольку воевал в составе Красной армии , болел тифом .

1920-1925 - преподаватель биологии на Пречистенском рабочем факультете в Москве.
1922-1925 - исследователь в институте экспериментальной биологии под руководством Н. К. Кольцова . Преподаватель зоологии на биотехническом факультете Практического института в Москве.
1924-1925 - ассистент на кафедре зоологии у проф. Н. К. Кольцова в Московском медико-педагогическом институте.
1921-1925 - научный сотрудник Института экспериментальной биологии в составе Государственного Научного Института при Наркомземе (ГИНЗ).

С начала 1920-х годов участвовал в работе неформального семинара, организованного группой С. С. Четверикова в институте Н. К. Кольцова («Дрозсоор», или «совместное орание по поводу дрозофилы »), из которого вышли многие советские генетики.

Через год работы в генетической лаборатории Института экспериментальной биологии Николай Владимирович получил интересные научные результаты: изучая механизмы проявления генов, он пришёл к выводу, что единичная мутация может вызывать множественные изменения во внешнем облике организма.

Как талантливый и перспективный исследователь в 1925 году был рекомендован Н. К. Кольцовым и Н. А. Семашко Оскару Фогту для работы в созданной им в Берлине лаборатории исследования мозга.

Работа в Европе

В 1925 году по приглашению германского Общества кайзера Вильгельма и настоянию наркома Семашко Тимофеев-Ресовский с супругой переехал на работу в Берлин . Вначале он работал научным сотрудником, но вскоре стал руководителем отдела генетики и биофизики в Институте исследований мозга в пригороде Берлина Бухе .

В 1930-х годах совместно с будущим лауреатом Нобелевской премии Максом Дельбрюком Тимофеев-Ресовский, развивая идеи своего учителя Кольцова, создал первую биофизическую модель структуры гена и предлагал возможные способы его изменения. В конце 1930-х годов он принимал участие в семинарах группы Нильса Бора и, совместно с Б. С. Эфрусси (при поддержке Рокфеллеровского фонда), собрал небольшой международный семинар физиков, химиков, цитологов, генетиков, биологов и математиков, занимавшихся обсуждением фундаментальных проблем генетики и теоретической биологии. Позже неформальные школы по генетике проходили везде, где он работал.

Весной 1937 года советское консульство отказалось в очередной раз продлевать Тимофеевым-Ресовским паспорта - тем самым настоятельно предлагая им вернуться в СССР. Однако, по словам Тимофеева-Ресовского, Н. К. Кольцов предупредил его, что по возвращении их скорее всего ждут «большие неприятности». В 1930-х годах из четверых братьев Тимофеева-Ресовского трое были арестованы. В 1934 году был арестован Борис, причина и дата его смерти неизвестны, 1 мая 1937 был арестован Владимир, расстрелян 28 февраля 1938 года , тогда же в 1937 году был арестован Виктор, до 1939 года он находился в ссылке . Тимофеев-Ресовский отказался вернуться в Советский Союз и продолжал жить и работать в гитлеровской Германии, за что после Второй мировой войны он был в сталинском СССР осуждён за измену Родине как невозвращенец .

Научно-исследовательская деятельность Тимофеева-Ресовского в предвоенной Германии внесла фундаментальный вклад в ряд областей современной биологии. Здесь он открыл и обосновал фундаментальные положения современной генетики развития и популяционной генетики. Он также принял участие в создании основ современной радиационной генетики.

В начале 1950-х ученого выдвинули на Нобелевскую премию за исследования мутации, но советские власти не ответили на запрос Швеции о том, жив ли он.

В 1955-1964 годах заведовал отделом биофизики в в Свердловске . Одновременно читал несколько циклов лекций по влиянию радиации на организмы и по радиобиологии на физическом факультете Уральского университета и работал на биостанции, основанной им на озере Большое Миассо́во в Ильменском заповеднике .

В декабре 1957 года первый раз защищает докторскую диссертацию в Ботаническом институте АН СССР в Ленинграде, однако она не была утверждена ВАК . В 1963 году второй раз защищает докторскую диссертацию по совокупности работ в Свердловске , докторский диплом получен в 1964 году после смещения Хрущёва и реабилитации генетики .

В 1964-1969 годах заведовал отделом радиобиологии и генетики в АМН СССР в Обнинске (Калужская область).

С 1969 года работал консультантом в в Москве.

Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский скончался в 1981 году, похоронен на Кончаловском кладбище .

Его биография была положена в основу документального романа Даниила Гранина «Зубр» . История лаборатории в Берлин-Бухе положена в основу романа Элли Вельт (Elly Welt) Berlin Wild , где все участники, хотя и вполне узнаваемые, выведены под вымышленными именами. В фонотеке в городе Пущино-на-Оке хранится собрание магнитофонных записей с устными рассказами Н. В. Тимофеева-Ресовского, часть которых опубликована в виде воспоминаний.

На доме облисполкома в Челябинске установлена мемориальная доска.

Реабилитация

В 1987 году после публикации романа Даниила Гранина младший сын Тимофеева-Ресовского Андрей и представители научной общественности потребовали реабилитации выдающегося учёного-генетика. Но Главная военная прокуратура после проведения дополнительного расследования вместо реабилитации учёного выдвинула новое обвинение, не вменявшееся ему ни следствием, ни Военной коллегией в 1946 года, - переход на сторону врага - и в июле 1989 года вынесла постановление о прекращении производства в связи с отсутствием оснований для реабилитации Тимофеева-Ресовского. В постановлении утверждалось, что Тимофеев-Ресовский лично сам и совместно с сотрудниками активно занимался исследованиями, связанными с совершенствованием военной мощи фашистской Германии, чем совершил измену Родине в форме перехода на сторону врага.

4 февраля 1991 года Прокуратура СССР отменила это постановление Главной военной прокуратуры на том основании, что вывод о проведении Тимофеевым-Ресовским научных исследований, имеющих военное значение, недостаточно аргументирован и поручила Следственному управлению КГБ СССР провести ещё одно дополнительное расследование. Как следует из справки Следственного управления КГБ от 16 октября 1991 года, по его результатам «дополнительных сведений в отношении инкриминируемого Тимофееву-Ресовскому состава преступления получено не было».

16 октября 1991 года Генеральным прокурором СССР был внесён по делу протест в Пленум Верховного Суда СССР на предмет прекращения дела за отсутствием в действиях Тимофеева-Ресовского состава преступления. Однако протест не был рассмотрен в связи с ликвидацией Верховного Суда СССР. Тимофеев-Ресовский был реабилитирован лишь в июне 1992 года Верховным судом РФ .

Членство в научных обществах и научные награды

Именем Тимофеева-Ресовского названы

Медаль «Биосфера и человечество» имени Н. В. Тимофеева-Ресовского
Малая планета (астероид) 3238 Timresovia (1975 VB9), открытая советским астрономом Н. С. Черных 8 ноября 1975 года , была названа в честь Николая Владимировича «Тимресовия».
2000 год по инициативе ЮНЕСКО был объявлен годом Тимофеева-Ресовского.

Библиография

Основные труды

Н. В. Тимофеев-Ресовский - автор десятков научных статей (многие из которых опубликованы на иностранных языках в лидирующих международных журналах 1920-1930-х гг.), глав в коллективных монографиях и книг. Первые его статьи вышли в 1925 году. Полную библиографию его трудов см. на посвященном ему сайте . Ниже указаны только книги, известные широкому кругу российских читателей.

Timofeeff-Ressovsky N.W., Zimmer K.G. Biophysik. I. Das Trefferprinzip in der Biologie. - Leipzig, Hirzel Verlag, 1947. - 317 s.
Тимофеев-Ресовский Н. В., Воронцов Н. Н., Яблоков А. В. Краткий очерк теории эволюции. - М.: Наука, 1969. 408 с. / 2-е изд. - М.: Наука, 1978.
Тимофеев-Ресовский Н. В., Иванов Вл. И., Корогодин В. И. Применение принципа попадания в радиобиологии . - М.: Атомиздат, 1968.
Тимофеев-Ресовский Н. В., Яблоков А. В., Глотов Н. В. Очерк учения о популяции. - М.: Наука, 1973.
Тимофеев-Ресовский Н. В., Савич А. В., Шальнов М. И.. Введение в молекулярную радиобиологи». - М.: Медицина, 1981.
Н. В. Тимофеев-Ресовский. Воспоминания. - М.: АО Издательская группа «Прогресс», Пангея, 1995.

Избранные статьи

N. W. Timoféeff-Ressovsky, K. G. Zimmer und M. Delbrück. Über die Natur der Genmutation und der Genstruktur: Nachrichten von der Gesellschaft der Wissenschaften zu Göttingen, Neue Folge, Band 1, Nr. 13, 1935.

Публикации о Н. В. Тимофееве-Ресовском

Ауэрбах Ш. Проблемы мутагенеза. / Пер. с англ. под ред. Н. И. Шапиро. - М.: Мир, 1978. - С. 13.
Бабков В. В. , Саканян Е. С. Николай Тимофеев-Ресовский / Отв. ред. акад. Б. С. Соколов. -М.: Памятники исторической мысли, 2002. - 672 с.
Бойко В. Дед // Молодой ленинец: газета. - 25 марта 1989 года.
Гранин Д. А. Зубр. - 1987 (биографический роман о Н. В. Тимофееве-Ресовском).
Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский. Очерки. Воспоминания. Материалы. / Отв. ред. Н. Н. Воронцов. - М.: Наука, 1993.
Рассекреченный Зубр. Следственное дело Н. В. Тимофеева-Ресовского. / Я. Рокитянский, В. Гончаров, В. Нехотин - М.: Academia, 2003.
Черных Н. Обнинский «Иван Грозный» // Город. - 1998. - № 3 .
Шноль С. Э. Физико-химические факторы биологической эволюции. - М.: Наука, 1979.
Шноль С. Э. Н. В. Тимофеев-Ресовский // Герои и злодеи российской науки. - М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. С. 103-126.
Berg R. L. In Defense of Timofeeff-Ressovsky, Nikolai Vladimirivich / Quarterly Review of Biology. - Vol. 65. - № 4. - December 1990. - P. 457-479.
Haldane J. B. C. A physicist looks at genetics / Nature. - 1945. - Vol. 155. - № 3935. - P. 375, 3103.
Paul D. B., Krimbas C. B. Nikolai V. Timofeeff-Ressovsky / Scientific American. - February 1992. - P. 86-92.

Публикации о повести «Зубр»

Бондаренко В. Очерки литературных нравов // Москва, 1987, № 12
Грекова И. Легендарный образ // Октябрь, 1987, № 5
«Зубр» - эхо дальнее и близкое // Литературная газета, 1988, 6 июля
Иванова Н. Легко ли быть? // Дружба народов, 1987, № 5
Казинцев А. Лицом к истории... (Продолжатели или потребители) // Наш современник, 1987, № 11
Кузьмин А. К какому храму ищем дорогу // Наш современник, 1988, № 3
Молдавский Д. Воспитание мысли // Смена (Ленинград), 1987, 6 мая
Молдавский Д. Наука преодоления // Урал, 1987, № 10
Научное наследие Зубра // Наука и жизнь, 1988, № 2
Попов Г. Система и Зубры // Наука и жизнь, 1988, № 3
Сидоров Е. Повесть о редкостном человеке // Знамя, 1987, № 6
Турков А. Не нуждаясь в пьедестале // Литературная газета, 1987, 11 марта
Ульяшов П. Оставаться собой // Труд, 1987, 20 декабря
Урбан А. Дела и люди: вчера и сегодня // Звезда, 1987, № 7
Чувство пути // Литературная Россия, 1987, 13 февраля
Шкловский Е. Самое главное // Литературное обозрение, 1987, № 11

Примечания

http://sdei.senckenberg.de/biographies/information.php?id=49001 - .

За двадцатыми последовали печально известные 30-е годы, когда репрессиям подвергались не только люди, но и некоторые направления науки. Самой провокационной и идеологически невыдержанной тогда сочли генетику. А на пару с ней кибернетику. Что это за науки, законы которых не подчиняются указам партии? Впрочем, каковы ученые, такова и наука, рассудили отцы нации и взялись перевоспитывать строптивых всезнаек. Чего они стоят без своих лабораторий, например? Но чаще прибегали к более надежным методам воздействий: ссылке, каторге. И, как самому надежному - казни.

Многих разметала тогда судьба. Но есть удивительный пример того, когда знание действительно явилось силой, оказавшейся не по зубам даже таким монстрам того времени, как Сталин и Гитлер. В 2010 году этому невероятному человеку исполнилось бы 110 лет. Соотечественники впервые узнали о нем из романа Даниила Гранина, написанного сразу после начала перестройки. Название романа точно характеризует личность героя. Роман называется "Зубр", имя героя - Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский. В историю науки он вошел как один из основоположников таких ее направлений, как молекулярная биология, радиационная генетика, радиобиология. Он и личностью был необычайной, титанической, яркой и свободной! Никаких железных "занавесей" для него не существовало и не могло существовать.

Когда роман вышел в свет, и о Тимофееве-Ресовском узнали тысячи и тысячи людей, многие подумали, что герой романа - образ собирательный. Хотя, конечно, это было совсем не так.

О Тимофееве-Ресовском слагали легенды. В 1925 году он как один из ведущих генетиков мира был приглашен в Германию, чтобы вместе с немецкими коллегами "двигать науку". Тем временем в России начались "черные дни": жертвами репрессий стали и два брата Николая

Владимировича, которые были расстреляны. Сознавая, что ему грозит та же участь, он смерти предпочел науку. И - остался в Германии.

В годы войны вплоть до 1945 года ученый продолжал свои научные изыскания, оставаясь гражданином СССР, о чем во всеуслышание любил напоминать окружающим. Рассказывают, что, когда Берлин превращался в пыль под дождем советских бомб, Тимофеев-Ресовский выходил под этот самый "дождь" и горланил русские песни. И никто не смел его остановить. Еще говорят, что не только дом, где жил этот неистовый русский, но и институт, где он работал, бомбы облетали стороной, словно заговоренные.

Именно в 1945-м, сразу после войны, Тимофеев-Ресовский надумал вернуться в Россию, хотя яснее ясного было, какой лакомой добычей станет он для "органов".

Советские правители проблему отбора решали принципиально иначе, чем немцы: те заполняли газовые камеры, на их взгляд, неполноценным человеческим материалом дабы не портили потомство. Наши генетики от власти уничтожали лучших.

Понятно, что на родине ученого ждали широко распахнутые ворота Бутырки, куда он прибыл в чем был.

Долго не живший в России, Тимофеев-Ресовский не знал даже, как вести себя на допросе, и попытался обернуть ег

в шутку. Со стороны его беседа со следователем походила скорее на интервью некоего господина с назойливым журналистом. Тот совал господину листок бумаги и требовал "автограф", который в условиях данной беседы означал бы, что "интервьюируемый" - английский шпион. Тимофеев-Ресовский шпионом не был. Однако, войдя в положение следователя, милостиво согласился на компромисс: он черкнет свой автограф в обмен на признание его шпионом чилийским. Ему же не все равно, что скажут о нем люди после его смерти.

Чтобы не терять даром времени в тюрьме, Тимофеев-Ресовский предложил создать институт прямо там.

Но настоящая работа развернулась в лаборатории, спрятанной в ильменском заповеднике, что на Урале. Скоро в народ просочились сведения о том, кто руководит этой секретной лабораторией, и к невольному отшельнику потянулись ходоки. Чтобы попасть к учителю, им приходилось пешком преодолевать горный перевал. Только на станции Тимофеева-Ресовского, и нигде больше, можно было услышать лекции по генетике, теории микроэволюции.

в науке. В своей лаборатории "на курьих ножках" он занимался вопросом дезактивации воды и почвы. Спустя тридцать лет именно эти его разработки были использованы для очистки грунта и воды в районе аварии Чернобыльской АЭС.

Когда в 50-х годах случилась огромная утечка радиоактивных отходов на одном из предприятий под Челябинском, Тимофеев-Ресовский предложил организовать в этом регионе радиологический центр для изучения проблем радиоактивного заражения. Причем (как непатриотично!) - сделать этот радиоактивный заповедник доступным для изучения специалистам со всего мира. Ну, не понимал академик шести академий мира, что у радиации есть специфические для данного региона особенности: она "ограничена" политическими принципами.

Хорошо знавший Тимофеева-Ресовского доктор биологических наук Богданов, которому довелось поработать на знаменитой уральской биостанции ученого, рассказывает, что Тимофеев-Ресовский был уникален именно в силу того, что был не только крупным ученым. На дальней уральской станции он рассказывал юным дарованиям не только о генетике, но читал лекции о Левитане, импрессионистах, музыке и передвижниках. Настоящая наука - привилегия только очень здоровых духом и телом людей, он б

л в этом убежден.

Именно колоссальная эрудиция позволила ему задолго до видимых причин заговорить о проблемах экологии, связанных с хозяйственной деятельностью человека. Хочет человечество того или не хочет, говорил ученый, ему придется заниматься проблемами биосферы, связанными с необходимостью общего повышения биопродуктивности земли.

Принято думать, что наука что-то объясняет, и что наука и есть знание, - говорил он своим ученикам. - Но наука и знание - разные вещи. В истории человечества было немало истинно крупных ученых, которые утверждали, что наука никакого действительного знания не дает. Она всего лишь помогает привести в систему наши сведения о мире,

Тимофеев-Ресовский умер в 1981 году. Непрощенным. Нереабилитированным. Такая вот она, генетика по-советски.

Расшифровка генетического кода хромосомы человека может привести к непредсказуемым результатам. Непредсказуемость - в людях, которым достанутся эти знания. Подумать только - чтобы прочесть геном одного-единственного человека, как говорят, потребуется 100 лет! Кто знает, на что способна вся эта "сложносочиненная" и "сложноподчиненная" публика? Вот если бы гены Тимофеева-Ресовского да "подключить" к генам Ивана Ивановича..

Биолог, генетик.

В роду Тимофеевых-Ресовских было немало знаменитых личностей. Родственниками, например, приходились будущему биологу сразу три российских адмирала – Сенявин, Головнин и Невельской.

Юные годы Тимофеева-Ресовского совпали с революцией, с гражданской войной. Он успел повоевать, чуть не умер от сыпняка, побывал в плену у анархистов и у зеленых, тем не менее, то попадая на фронт, то возвращаясь, в году окончил Московский университет, где его учителями были замечательные генетики С. С. Четвериков и .

Москва тех лет вообще была полна замечательными людьми.

Тимофеев-Ресовский, человек темпераментный, увлекающийся, активно занимался в логико-философском кружке, руководимом Г. Г. Шпетом и Н. Н. Лузиным, часто посещал выступления известных поэтов, художественные выставки. Казалось, он сам скоро уйдет в область искусств, но университетские учителя оказались сильнее. Впрочем, сдавать государственные экзамены по окончании университета Тимофеев-Ресовский не пошел: дипломы в то время не считались чем-то обязательным.

В том же 1925 году в совместный германо-советский научно-исследовательский институт, созданный в городке Бух под Берлином, понадобился знающий биолог.

Но ехать в Бух Тимофеев-Ресовский отказался. Он был уверен, что самое интересное происходит в России. Ему не хотелось оставлять Москву, где в то время работали многие крупные ученые. И не только русские. В 1922 году, например, в Москву приехал американский генетик Герман Мёллер. Он привез с собой двадцать лабораторных линий дрозофилы, чем сильно поддержал замечательные исследования С. С. Четверикова.

Все-таки Кольцов уговорил Тимофеева-Ресовского поехать в Германию, чем, несомненно, спас его от репрессий, в скором времени прокатившихся по всей стране. А отсутствующий университетский диплом Тимофееву-Ресовскому вполне заменила рекомендация Кольцова.

С 1925 по 1945 год Тимофеев-Ресовский работал в Германии.

Здесь он сделал многие работы по популяционной генетике, активно занимался феногенетикой, привлек к биологическим исследованиям известных физиков М. Дельбрюка (будущего Нобелевского лауреата) и К. Циммера. Развивая идеи С. С. Четверикова, занялся радиационной генетикой – исследованиями мутаций, вызываемыми облучением. Он первый понял, что в скором времени эта тема может стать одной из самых животрепещущих, – в конце тридцатых годов эксперименты с расщеплением атомного ядра уже начались. Тимофеев-Ресовский помнил слова Кольцова, сказанные в адрес венского зоолога-экспериментатора П. Каммерера: «Я думаю, что его экспериментальный метод – влияние на животных такими обычными факторами, как тепло, свет и влажность, вряд ли приведет к цели, вряд ли вызовет стойкие видовые изменения. Ведь все эти факторы встречаются в жизни животного, и если они до сих пор никаких изменений не вызвали, то не вызовут и впредь… Наиболее надежный путь к разрешению задачи намечается, по-моему, мутационной теорией».

Тимофеев-Ресовский первый указал на важное следствие, вывести которое мог, конечно, только биолог, прекрасно ориентирующийся в физике. Следствие это гласило: единичный квантовый скачок, приводящий к мутациям, может существенно изменять свойства и структуру как отдельного организма, так и всей популяции, что может приводить к событиям глобального масштаба.

«Этот принцип, – писал биолог Б. М. Медников, – названный Н. В. Тимофеевым-Ресовским „принципом усиления“, можно продемонстрировать на таком примере. В результате мутации появляется новый штамм вируса гриппа, против которого бессильны защитные системы человеческого организма. Возникает эпидемия, прокатывающаяся по городам и селам, странам и континентам. Участковые врачи, подобно почтальонам, заходят в каждую квартиру, не успевая выписывать бюллетени, падает выработка национального продукта, отменяются многие планы, снижается эффективность хозяйства – и все это всего лишь следствие мутации, вызванной, например, одним-единственным квантом ультрафиолетового излучения Солнца».

Работа в Германии дала Тимофееву-Ресовскому замечательную возможность общаться с лучшими умами того времени. Он создал научный семинар, который по составу и по идеям, развиваемым в нем, с самого начала стал звездным. Встречались на семинаре и обсуждали новости генетик Дельбрюк, цитолог Касперсон, биологи Баур, Штуббе, Эфрусси, Дарлингтон, физики Гайзенберг, Йордан, Дирак, Бернал, Ли, Оже, Астон. Все они были в то время молоды. Их головы не всегда были заняты только вопросами науки.

«…На этих биотрепах, – писал один из биографов Тимофеева-Ресовского писатель Д. Гранин, – надумали вычерчивать изолинии. Вайскопф и Гамов разработали так называемые изокалы, кривые женской красоты, наподобие изотерм, температурных кривых. Вычерчивали их на карте Европы. Каждый научный сотрудник, куда бы он ни приезжал, должен был выставлять отметки местным красавицам. Задача была выявить, как по Европе распределяются красивые женщины, где их больше, где меньше. Сбор сведений шел повсюду. Розетти присылал их из Италии, Чедвик – из Англии, Оже – из Франции. Большей частью наблюдения велись на улицах. Встречным женщинам выставляли отметки по пятибалльной системе. Наблюдатель прогуливался с друзьями, которые помогали вести подсчеты и придерживаться объективности. Отметку „четыре“ ставили тем, на кого наблюдатель обращал внимание приятелей; отметку „пять“ – тем, на кого он не обращал внимания приятелей; отметку «три» – тем женщинам, которые обращали внимание на них. Собирались данные, допустим, на тысячу встреченных женщин, обрабатывались статистически и наносились изокалы. Максимум красавиц приходился на Далмацию, Сербию, в Италии – на Болонью, Тоскану. В Средней Европе особых пиков не было. У Розетти висела большая карта, на которой вычерчены были изокалы за несколько лет энергичных наблюдений».

В 1933 году к власти в Германии пришел Гитлер.

Но Тимофеева-Ресовского в это время гораздо больше волновали новости, приходившие из России. Он уже знал, что с 1929 года там начались жестокие притеснения генетиков. Разгромили лабораторию Четверикова, сам Четвериков был выслан в Свердловск и уже никогда не вернулся к работам с дрозофилой. Шли нападки на лучших генетиков, многие были арестованы. Некоторым, правда, повезло. Добржанский, например, смог вырваться из страны и уехал в Америку, где скоро стал одним из самых знаменитых генетиков мира. Кольцов, умеющий находить язык с властями, какое-то время держался, но и он в конце тридцатых был лишен возможности работать. Рассеянные по стране, чудом не попавшие в лагеря генетики, занимались агрономией, орнитологией, ботаникой, – всем, чем угодно, только не научной работой. Кстати, от возвращения в Москву, о котором в то время подумывал Тимофеев-Ресовский, его отговорил Кольцов, переслав предостерегающие письма через шведа Кюна и физиолога Макса Хартмана, перед этим побывавших в СССР.

Возможно, Тимофеев-Ресовский все-таки вернулся бы в Россию, но сыграл свою роль случай. Сразу после Олимпийских игр, проведенных в Германии, выезд из страны был практически закрыт. Как это ни парадоксально, даже в годы войны научно-исследовательский институт в Бухе продолжал числиться германо-советским и Тимофеев-Ресовский жил там, имея в кармане советский паспорт. Несколько раз Тимофееву-Ресовскому предлагали принять германское гражданство, но он отказался. Его интересовала только работа.

В 1945 году в Берлин вошли части Советской армии.

Тимофеев-Ресовский был незамедлительно арестован и отправлен в Карлаг, – как пособник фашистов. Из Карлага, где он умирал от пеллагры, в 1947 году его вытащил заместитель наркома внутренних дел генерал-полковник НКВД А. Завенягин, хорошо знавший от специалистов, чего может стоить такой ученый. Вылечив, подняв на ноги, Тимофеева-Ресовского отправили на Урал в закрытую лабораторию. Работали там в основном немцы, тоже попавшие туда не по своей воле.

«…Подбирали штат лабораторий, специалистов, дозиметристов, радиологов, химиков, ботаников, – писал Д. Гранин. – Естественно, Зубр (прозвище Тимофеева-Ресовского) больше знал немцев, тех, с кем приходилось сотрудничать все эти годы, но собирались и русские специалисты, которых удавалось разыскать, что было в ту послевоенную пору куда как не просто. Когда молоденькая выпускница МГУ Лиза Сокурова приехала на объект, ее неприятно поразила немецкая речь, которая звучала в лабораториях, в коридорах. Не мудрено, что она потянулась к Николаю Владимировичу. Если он говорил по-немецки, это все равно было по-русски. Он всех приглашал на свои лекции. Заставлял учиться радиобиологии, биологическому действию разных излучений. Никакого серьезного опыта тогда не было ни у нас, ни у американцев. Набирались ума-разума опытным путем, искали средства защиты от радиоактивности, пробовали; не мудрено, что сами „мазались“, „хватали дозы“ – несмотря на все предосторожности, болели. Предостерегаться тоже надо было учиться. Работы, которыми они занимались в Бухе – биологическое действие ионизирующих излучений на живые организмы, – вдруг, после атомных взрывов, обрели грозную необходимость».

Как раз в эти годы генетика в СССР была окончательно разгромлена, но это никак не коснулось работ Тимофеева-Ресовского. В лаборатории, отделенной от внешнего мира колючей проволокой, он свободно занимался официально отвергнутой в стране генетикой, правда, никто при этом ни в мире, ни в СССР не знал, жив ли он? Официально вне стен лаборатории Тимофеева-Ресовского не существовало. Его как бы попросту не было на свете, поэтому ему не были страшны нападки лысенковцев.

«…Казалось бы, вот после лагеря заточили его в ссылку, в глушь, изолировали от академической, институтской ученой среды, а что получилось? – писал Д. Гранин. – После сессии ВАСХНИЛ Лысенко и его сторонники громят генетику, крупнейших ученых-биологов, которые не желают отрекаться от генетики, лишают лабораторий, кафедр, а в это время Зубр в своем никому не ведомом заповеднике преспокойно продолжает генетические работы на дрозофилах. Само слово „дрозофила“ звучало в те годы как криминал. Дрозофильщики чуть ли не вредители, фашисты – что-то в этом роде, страшное, враждебное советской жизни. В „Огоньке“ печатают статью „Мухолюбы – человеконенавистники“. Дрозофила была как бы объявлена вне закона. Антилысенковцы изображались в ку-клукс-клановских халатах. Если бы Зубр вернулся в те годы в Москву, то по неудержимой пылкости характера он, конечно, ввязался бы в борьбу, и кончилось бы это для него непоправимо плохо, как для некоторых других ученых. Судьба же упрятала его в такое место, где он мог оставаться самим собой – самое, пожалуй, непременное условие его существования. Везение заключалось и в том, что заниматься выпало ему самой жгучей, самой наинужнейшей на многие годы проблемой. Во всем мире развернулись работы с радиоактивными веществами. Создавали атомную бомбу, атомные реакторы, атомные станции. Защита среды, защита живых организмов, защита человека – все это вставало перед наукой впервые. Надо было обеспечить безопасность работ, безопасную технологию. Молодая атомная техника и промышленность ставила многие проблемы. Даже ученые-физики не представляли себе толком нужных мер защиты при пользовании радиоактивными веществами. У Е. Н. Сокуровой работала препаратором пожилая женщина. Прежде, чем дать мыть чашки из-под радиоактивных веществ, Елизавета Николаевна подробно инструктировала ее: нужно надеть двойные перчатки, потом обмыть их, проверить на счетчике и так далее. Смотрит однажды, а она моет чашки голыми руками. „Что вы делаете?“ – „А я, – отвечает она, – уже мыла так, без перчаток, и ничего мне не стало, так что зря ты кричишь…“

Никто не знал, жив ли Тимофеев-Ресовский, но на Западе на его довоенные работы продолжали ссылаться. Физик Э. Шредингер в знаменитой книге «Что такое жизнь. С точки зрения физика» писал:

«…В работе Н. В. Тимофеева-Ресовского содержится практический намек.

В наши дни у человека много возможностей подвергнуться облучению рентгеновскими лучами. Опасность их действия хорошо всем известна. Медицинские сестры и врачи-рентгенологи, постоянно имеющие дело с рентгеновскими лучами, обеспечиваются специальной защитой в виде свинцовых ширм, фартуков и т. д. Дело, однако, в том, что даже при успешном отражении этой неизбежной опасности, грозящей индивидууму, существует косвенная опасность возникновения небольших вредных мутаций в зачатковых клетках, мутаций таких же, как и те, с которыми мы встречались, когда речь шла о неблагоприятных результатах родственного скрещивания. Говоря более ясно, хотя, возможно, это звучит и немного наивно, опасность брака между двоюродным братом и сестрой может быть значительно увеличена тем, что их бабушка в течение долгого времени работала медсестрой в рентгеновском кабинете. Это не должно быть поводом для беспокойства отдельного человека. Но всякая возможность постепенного заражения человеческого рода нежелательными скрытыми мутациями должна интересовать общество».

Когда лабораторию расформировали и немцы были отпущены на родину, Тимофееву-Ресовскому предоставили право набрать собственную научную группу и перевели в Уральский филиал Академии наук СССР. Там, с 1955 по 1963 год, он руководил отделом Института биологии.

В 1956 году Тимофееву-Ресовскому разрешили вернуться в Москву.

«Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский – человек с вулканической нормой реакции, – писал В. М. Полынин. – В эксперименте, там он корректен, осторожен, хотя и решителен в выводах. Но за пределами лаборатории он дает своей натуре неограниченный простор. Привычный мыслить широко, он не знает снисхождения к тем из ученых, кто страдает боязнью „пространства“. Он любит при этом повторять поговорку одного очень уважаемого им математика: „Встречаются люди, радиус кругозора которых равен нулю, и это они называют своей точкой зрения“. Действительно, блестящее математическое определение человеческой ограниченности, инвариантное, как скажут физики, то есть пригодное для всех систем отсчета, или как скажут не физики – истинное со всех точек зрения. Если попытаться охарактеризовать математически норму реакции Николая Владимировича, можно сказать, что его оценки, будучи высказаны вслух, иногда выглядят возведенными в степень. Однако, если из них извлечь корень, число все равно получается целым и только со знаком плюс. Так вот, Николай Владимирович говорит, что в науке теорий вообще не существует. Существуют идеи. И уже в зависимости от литературных способностей автора, облекающего идею формой теории, и решается историей вопрос: кто создал теорию. И если Дарвину в глазах человечества как „теоретику“ повезло, то лишь потому, что гениальную идею о существовании естественного отбора он оформил в виде теории, буквально истязая свое слабое здоровье титаническим трудом, когда последовательно показывал, как воплощается его идея на многочисленных примерах эволюции отдельных видов растений и животных».

Шла оттепель, повеяло новыми ветрами.

На перроне в Москве Тимофеева-Ресовского встречали люди, высоко ценившие его как ученого, и крайне пораженные тем, что он оказался жив. К тому же – формально – Тимофеев-Ресовский был никто: он не имел никакой ученой степени.

Попытка изменить такую ситуацию была предпринята, но не принесла никаких результатов. Кандидатуру Тимофеева-Ресовского – «пособника фашистов» – даже не допустили до выборов в Академию наук СССР.

Правда, в 1966 году Тимофеев-Ресовский был избран членом президиума Всесоюзного общества генетиков и селекционеров им. Н. И. Вавилова, в 1969 году – членом Академии «Леопольдина» (ГДР), в 1973 году – членом Академии искусств и наук США. В ГДР вклад Тимофеева-Ресовского в науку был отмечен Дарвиновской медалью, в США – Кимберовской премией по генетике и Золотой медалью «За выдающийся научный вклад в генетику». Наконец, в Чехословакии работы Тимофеева-Ресовского были удостоены Менделевской медалью.

С 1964 по 1969 годы Тимофеев-Ресовский работал в Институте медицинской радиологии АМН СССР в Обнинске. С 1969 года числился консультантом Института медико-биологических проблем Минздрава СССР. Это не было официальной синекурой, – на свой страх и риск пригласил ученого академик О. Г. Газенко.

Основные труды Тимофеева-Ресовского посвящены проблемам генетики, радиобиологии, биогеоценологии, эволюционной теории. Он один из основоположников количественной радиационной генетики и автор капитальных исследований, посвященных генетическому действию излучений. Совместно с физиком М. Дельбрюком Тимофеев-Ресовский создал первую биофизическую модель структуры гена и предложил возможные пути его изменения. Изучая начальные этапы внутривидовой дифференциации, сформулировал и развил учение о микроэволюции.

Умер ученый в 1981 году.

Своим ученикам он не уставал повторять: «Ты равен тому, кого понимаешь». Ученики согласно кивали. Они, как никто другой, знали, что Кольцов, Четвериков, Бор, Гейзенберг, Шредингер, многие другие великие ученые были друзьями Тимофеева-Ресовского и он их (так же, как они его) всегда понимал.

Н.В.Тимофеев-Ресовский. Берлин(?). Фото 1930-х г.

1. Неожиданно узнаем: что оригинальная фамилия Тимофеева-Ресовского была Тимофеев-Рясовский. Когда именно и по каким причинам произошла замена "я" на "е" в написании фамилии неизвестно, но Н.В. Тимофеев-Ресовский был первым в роду с таким написанием фамилии . Говрят, это сделано в период между 1918 и 1925 гг. для того, чтобы угодить большевикам. В Германии стал N. W. Timofeeff- Ressovsky .

2. Считается, что род Тимофеевых-Рясовских по одной линии восходит к петровским дворянам «8-го класса» Тимофеевым (по Солженицыну: «из захудалых калужских дворян на реке Рессе » - этот миф, кстати, придуман самим Тимофеевым-Ресовским), по другой линии происходит из духовенства. Однако этот "дворянин" и "попович" почему-то активно воевал в составе Красной Армии .

3. Образование с перерывами получал с 1916 г., сначала в Московском свободном университете им. Шанявского, а затем в 1917-1922 гг. в 1-м Московском государственном университете, однако диплома об окончании университета не получил. Т.е. формально высшего образования не имел. (Гранин в «Зубре»: «Многие тогда считали дипломы никому не нужной формалистикой, пережитком прошлого…»). В энциклопедии Кирилла и Мефодия утверждается, что 1963 г. Тимофеев-Ресовский успешно защитил докторскую диссертацию на тему «Некоторые проблемы радиационной биогеоценологии» (интересное название для диссертации…).

Н.В.Тимофеев-Ресовский в Берлин-Бухе. 1940 г.

Ордер на арест Н.В.Тимофеева-Ресовского (по иронии судьбы подписан Вавиловым)

Узник Н.В. Тимофеев-Ресовский. 1945 г. (какая славянская физиономия!). Дело № 8026 начато 10 октября 1945 г., окончено 8 июля 1946 г.

4. 13 сентября 1945 г. Тимофеев-Ресовский по представлению ведомства Судоплатова был задержан опергруппой в г. Берлине (орден выписан 10 октября 1945 г. ), этапирован в Москву и помещен во внутреннюю тюрьму НКГБ. Из анкеты арестованного : «Тимофеев-Ресовский Николай Владимирович. Рост - высокий. Фигура - средняя. Плечи - приподнятые. Шея - короткая. Цвет волос - русые. Лицо - овальное. Лоб - прямой. Брови - дугообразные. Hoc - малый (!?). Рот - малый (!?). Губы - тонкие. Подбородок - раздвоенный (!?). Уши - малые. Особые приметы - нет». (см. фото выше ).

5. Следствие, суд и заключение :
Выдержка из протоколов допросов:
а) Из протокола допроса Ганса Борна, ассистента института, члена национал-социалистической партии (от 9 марта 1946 г.)
Вопрос: «Почему Тимофеев-Ресовский не вернулся в Советский Союз?»
Ответ: «Не вернулся Тимофеев-Ресовский в Советский Союз потому, что он в Германии занимал хорошую должность и был доволен своею работой. Кроме того, Тимофеев-Ресовский был лояльно настроен к фашистскому режиму , но это официально, в беседах же со мной о фашистском строе высказывался отрицательно».

На допросах сдал всех, с кем общался, кто к нему приезжал и писал (в т.ч. уже мертвых, Н.И. Вавилова, Н.К. Кольцова, Г.Д. Карпеченко, но и еще живых А.С. Серебровского, Н.П. Дубинина и др.) (http://www.ihst.ru/projects/sohist/document/rgn01vr.htm) .

Следствие, по ряду причин не получив (возможно, уже и не стремясь получить) признаний Тимофеева-Ресовского (и соответствующих показаний от свидетелей) в участии в деятельности антисоветских белоэмигрантских организаций, изменило предъявленное обвинение по ст. 58-1 а (измена Родине) и 58-11 (отягтяющая) на обвинение только по ст. 58-1 а.

Закрытое заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР состоялось 4 июля 1946 г., Тимофеев-Ресовский был приговорен по статье ст. 58-1а УК РСФСР к лишению свободы в ИТЛ сроком на 10 лет с поражением в политических правах сроком на 5 лет, с конфискацией всего лично принадлежавшего ему имущества… Однако, он был всего лишь полгода в Карлаге (Карагандинский исправительно-трудовой лагерь) на общих работах . Затем был этапирован в Москву и направлен «для дальнейшего отбытия наказания» в Челябинскую область научным сотрудником (!) (с 1948 г. уже завотделом биолаборатории), где смог, совместно с прибывшими из Германии «коллегами» по Институту мозга Циммером, Борном и Качем, продолжить исследования в области биофизики… (известно, что этому способствовали не «выдающиеся советские генетики и биологи», а 1-е Главное управление при правительстве СССР по рук. А.П. Завенягина, занимавшееся созданием ядерного оружия).

А уже в 1951 г. Тимофеев-Ресовский «за большие успехи в научно-исследовательской работе» был освобожден, а через 4 года Президиум Верховного Совета СССР снял с него судимость.

6. Работы Тимофеева-Ресовского продолжали выходить за рубежом и после его ареста НКГБ, а именно: по одной в 1946, 1947 и 1948 гг.

7. Великий ученый: Спор между этнологом Л.Н. Гумилевым и «генетиком» Н.В. Тимофеевым-Ресовским: «Лев приезжал в Обнинск к Тимофееву-Ресовскому, обсуждал тему статьи, разговаривал и спорил на темы, которые видны из публикуемого письма. Однако все оказалось сложнее. При выяснении отношения к понятию «этнос» Н.В. дал сталинское определение , повторив известный сталинский тезис о нациях, народах, на что Л.Н. никак не мог согласиться. По мнению генетика, нация должна быть определяема через общественные отношения, и Н.В. не мог до конца согласиться с концепцией пассионарности и природной определенности этого феномена. Вразумительного ответа на предмет пассионарности и пассионарной заряженности природы человека генетик и биолог не дал, сказав, что нужно все проверять.

8. Родственники: Братья: Борис был арестован в 1934 г., причина и дата его смерти неизвестны, 1 мая 1937 был арестован Владимир, расстрелян 28.02.1938, тогда же в 1937 г. был арестован Виктор, до 1939 г. он находился в ссылке…(все арестованы НКВД за антисоветскую деятельность) .

Е.А.Тимофеева (урожденная Фидлер). 1926 г.

Жена: Елена Александровна Тимофеева (а почему еще не Ресовская? ), урожденная Фидлер (отец: Фидлер Александр Александрович, мать Шульц Софья Егоровна) - немка?

9. Среди апологетов Тимофеева-Ресовского, почему-то мелькают в основном еврейские фамилии : Гранин (Герман), Блюменфельд, Волькенштейн , Рокитянский, Варшавский. Шноль, Саканян, Свердлов, Левина, Пиенис и др.

10. Из эпистолярного наследия :
«Институт исследования мозга, Н.В.Тимофеев-Ресовский. Берлин-Бух, 16.6.34. Линденбергер Вег Телефон: Е 6 Бух 8136.
Руководством VI-го Международного конгресса радиологов, который будет проходить в Цюрихе и Сан-Морице с 24-го до 31-го июля, я приглашен прочитать доклад о лучевой генетике. Расходы на поездку из-за особой дороговизны жизни в Швейцарии составили бы примерно 450 рейхсмарок. Возможно, что в моем распоряжении будут 100-200 рейхсмарок за литературные работы (представление текста доклада). Я мог бы осуществить эту поездку в том случае, если Главное управление предоставит мне еще 250-300 рейхсмарок. Прошу выделить мне на поездку вышеназванную сумму в 250-300 рейхсмарок.
Хайль Гитлер! Н.Тимофеев-Ресовский »

(MPG — Archiv . I . Abt ., 1 A , № 1581, Bl . 138. Подлинник. Машинопись на бланке. Подпись — автограф. Перевод с немецкого Я.Г.Рокитянского, http://www.ihst.ru/projects/sohist/document/rgn02vr.htm).

11. В итоге : Тимофеев-Ресовский с 1925 г. работал в Германии, в Институте мозга (Институт Кайзера Вильгельма: в 1925-29 гг. - научный сотрудник; в 1929-36 гг. зав. отделением генетики, в 1937-45 гг. глава самостоятельного отделения генетики института). В 1937 г., когда отношения между СССР и нацистской Германией резко обострились, советское посольство отказало ему в очередном продлении визы, что означало требование вернуться в СССР. Однако Тимофеев-Ресовский и его жена получили в Берлине германские паспорта для иностранцев и продолжили свою работу в институте. Согласно ряду свидетельских показаний и др. документам, Тимофеев-Ресовский лояльно относился к гитлеровскому режиму. Во время войны Германии с СССР отдел, который возглавлял Тимофеев-Ресовский, однозначно принимал участие в реализации военных программ нацистского режима, в том числе в изучении влияния радиационного излучения на организм человека. Согласно заключению радиобиологов, из материалов дела Тимофеева-Ресовского и из его публикаций 1942-43 гг. следует, что в лабораториях института производились опыты даже над людьми - им вводили в кровь смесь изотопов радия, в научных целях, для выяснения ряда медицинских и радиобиологических вопросов… Есть свидетельства, что руководство института, неоднократно предлагало Тимофееву-Ресовскому возглавить руководство программой стерилизации славян при помощи радиации. При приближении Советской Армии Тимофеев-Ресовский лично дал указание об уничтожении секретных документов, которые хранились в институте.

Разумеется, большая часть либерально-космополитической интеллигенции, яростно ненавидевшей Т.Д. Лысенко, использовала Тимофеева-Ресовского, для борьбы с ним.

После 1991 г., однако, представления о преступности и законности, равно как и о предательстве и героизме в РФ значительно изменились. И в июне 1992 г. Тимофеев-Ресовский, оставшийся в Германии во время крайнего обострения её отношений с Россией, работавший на военную машину Гитлера во время войны Третьего рейха против СССР, осуждённый за это в 1948 г. на 10 лет заключения, был реабилитирован «демократическими» властями как «жертва сталинских политических репрессий».

Дело Тимофеева-Ресовского, в 1930-х гг. по совету Н. Вавилова отказавшегося от возвращения в СССР и оставшегося в Германии, отчасти сходно с делом самого Вавилова. Тимофеев-Ресовский тоже был «генетиком», тоже был осуждён советским судом, тоже пользовался большими симпатиями «демократической интеллигенции», считавшей его «жертвой необоснованных политических репрессий». Правда, в отличие от Н.И. Вавилова, реабилитирован Тимофеев-Ресовский был только в 1992 г., после падения Советского Союза.

Вот он: житрожопый и гордый «зубр» советской биологической науки.

Личное: Физиономически, как человек - см. его многочисленные фотографии - выглядит отвратительно, на них он изображает из себя этакого мэтра… По воспоминаниям современников в повседневной жизни был груб, бестактен и заносчив, видимо сказывалась аура «гениальности и непогрешимости», созданная вокруг него проходимцами от науки бывшего СССР и биологии в частности. Откровенный конформист. Его вклад в науку - многочисленные публикации, описывающие результаты опытов и экспериментов с воздействием радиации на живые организмы, однако выдающимися открытиями науку не осеменил. Задним число ему придумали и приписали, якобы созданные им научные направления о «микроэволюции, феногенетике и биофизике»…

Наконец, Тимофеев-Ресовкий не посчитал нужным рассказать о том, почему он не покинул Германию после прихода Гитлера к власти, хотя у него была возможность уехать в другие европейские страны и даже в Америку. Над чем работал в Берлине в 1941-1945 гг., когда Германия вела войну против СССР? Видимо, было, что скрывать…

Использованы материалы сайтов.

В середине 30-х годов была сформулирована теория, описывающая кинетические зависимости ни активирующего и мутагенного эффекта ионизирующих излучений - так называемая "теория мишени". Важнейшие эксперименты, ставшие основой этой теории, были проведены в период 1931 - 1937 гг. несколькими исследователями, среди которых был и Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, ставший одним из основателей количественной биофизики ионизирующих излучений.

Тимофеев-Ресовский развивал идеи Н. Кольцова, предполагавшего, что молекулярные наследственные структуры образуются посредством матричного синтеза. Он вел исследования по биофизическому анализу мутационного процесса, впоследствии приведшие к формированию молекулярной биологии как новой синтетической дисциплины. Тимофеев-Ресовский показал, что мутационные изменения затрагивают относительно ограниченную группу атомов в хромосоме. Это открытие впервые переводило мутационный процесс на молекулярный уровень понимания.

Также Николай Владимирович считается одним из основоположников радиобиологии. Ему удалось установить, как влияет доза излучения на интенсивность мутационного процесса. Он обнаружил явление радиостимуляции малыми дозами и провел анализ первичных пусковых механизмов возникновения мутаций под влиянием излучений.

Этот исследователь первым указал на то, что помимо прямых последствий воздействия ионизирующего излучения (т. е. злокачественных новообразований, ожогов, лучевой болезни) существует серьезная опасность возникновения вредных мутаций и накопления их в популяциях.

Одной из важнейших составных частей количественной теории мутационного процесса стали исследования русского ученого по вероятностям возникновения прямых и обратных мутаций.

В 1934 году Тимофеев-Ресовский провел ряд блестящих экспериментов, впервые показавших, что сочетание нескольких рецессивных мутаций, каждая из которых порознь снижает жизнеспособность, может привести к повышению жизнеспособности особей -- носителей этих комбинаций. Данные исследования позволили в полной мере понять эволюционное значение явлений рецессивности и доминантности.

Совместно с М. Дельбрюком (впоследствии лауреатом Нобелевской премии) Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский провел работы по моделированию структуры генов. В тот же период в соавторстве с физиком Р. Ромпе он открыл и описал «принцип усилителя» в биологии, ставший одним из общих важнейших принципов современной теоретической биологии. Согласно этому принципу, единичное изменение способно изменить свойства целой особи и привести в действие силы, на несколько порядков большие по затрачиваемой энергии.