Дадаизм является модернистским в искусстве. Дадаизм - красивая составляющая модернизма ▲

Стиль дадаизм, однозначно, можно назвать предвестником сюрреализма. Как и многие другие стили, дадаизм возник как реакция на Первую мировую войну. Тогда многие люди вынуждены были бежать из военных территорий в нейтральную Швейцарию. Оставшись без родины и потеряв жизненные ориентиры, художники-дадаисты начали проповедовать антиискусство в котором нет ни морали, ни логики, ни традиций. Сутью самовыражения стала провокация, как единственно возможный способ существования. Ощущая собственную беспомощность, они советовали жить только сегодняшним днем, отрицая завтра. В техническом плане самым распространенным художественном приемом стал коллаж и его разновидности.

— авангардистское литературно-художественное течение, зародившееся во время Первой мировой войны в нейтральной Швейцарии, в Цюрихе (Кабаре Вольтер). Стиль существовал с 1916 по 1922 г. Сутью дадаизма была насмешка над буржуазной культурой и дискредитирование мещанских нравов. Во главу ставилась анархическая инициатива отдельного человека, ничем не связанного в повседневной жизни и в искусстве.

«Дадаист является наиболее свободным человеком на земном шаре». «Кто живет для сегодняшнего дня — вечно живет». «Я против всякой системы. Наиболее приемлемая система — не иметь никакой системы». Такими были основные лозунги дадаистов. Анархический бунт против всего был следствием негодования и социальной беспомощности богемы перед лицом ужасов империалистической войны и ее социальных последствий.

Первыми деятелями дадаизма были Тристан Цара (поэт, румын), Рихард Гюльзенбек (поэт, немец), Гуго Балл (организатор дадаистов), Ганс Арп (художник, немец), Марсель Янко (художник, румын). Все они были выброшены за границы своей родины войной и все они в одинаковой мере были пропитаны бешеной ненавистью к правительствам своих стран. Сначала дадаизм возник как искусство кабаре, потом уже перешел в литературу и в изобразительное искусство.

Термин дадаизм придумал поэт Тристан Тцара, обнаруживший в словаре слово «дада». На языке негритянского племени Кру оно означает хвост священной коровы; в некоторых областях Италии так называют мать; это может быть обозначением детской деревянной лошадки; удвоенным утверждением в русском и румынском языках. Также это слово значит и бессвязный младенческий лепет, что и стало самым удачным выражением сути всего течения.

Деятельность дадаистов осуществлялась в самых разнообразных формах. Они организовывали шокирующие выставки, ставили эпатирующие буржуазную публику спектакли, проводили провокационные фестивали. Беженцы в нейтральной Швейцарии сначала просто веселились, потом показывали злые и весьма циничные гримасы всему обществу, которому были обязаны войной, оторвавшей их от родины. Они делали тоже самое, что делалось в их отечественных кафе-шантанах и кабаре, только выступления были гораздо более острыми.

В изобразительном искусстве наиболее распространенной формой творчества дадаистов был коллаж — технический приём создания произведения из определённым образом скомпонованных и наклеенных на плоскую основу (холст, картон, бумагу) кусочков разнообразных материалов: бумаги, ткани и т. д. В дадаизме можно выделить три ветви развития коллажа: Случайный коллаж (Цюрих), Манифестационный коллаж (Берлин) и Поэтический коллаж (Кельн и Ганновер).

В Цюрихе дадаисты делали упор на случайность коллажа, произвольность комбинирования элементов. Например, Ханс Арп создавал свои коллажи, в случайном порядке высыпая на лист картона четырехугольники из цветной бумаги и приклеивая их так, как они легли. Тристан Тцара предлагал разрезать газету на слова и вслепую доставать их из сумки, чтобы составить стихотворение (таким образом, использование коллажного принципа не является прерогативой только изобразительного искусства, но мигрирует в поэзию).

Коллаж берлинских дадаистов многосоставен, визуально насыщен и зачастую носит ярко выраженный политический, протестный заряд. Коллаж дает возможность выразить в зрительной форме то, что было бы запрещено цензурой, будь оно сказано словами. В берлинском коллаже активно используются фрагменты фотографий. Художники именуют себя «фотомонтажниками», проводя параллель с рабочими промышленных предприятий.

Третье направление — наделение коллажа свойствами поэтического произведения — реализуется в кёльнских произведениях Макса Эрнста, а также в мерц-картинах Курта Швиттерса, работавшего в Ганновере. Хотя стиль этих художников несхож, их роднит то, что оба понимают коллаж как явление, близкое поэзии, как соединение двух или более чужеродных реальностей в явно неподходящей для них среде с появлением творческой искры от их соединения.

Дадаизм быстро зашел в тупик и остался в истории как социальный символ своего времени. В 1920-е годы французский дадаизм слился с сюрреализмом, а в Германии — с экспрессионизмом. Основными художниками, представителями дадаизма, являются Ганс Арп (Германия), Марсель Дюшан (Франция), Курт Швиттерс (Германия), Франсис Пикабиа, Макс Эрнст (Германия), Ман Рэй (Франция), Марсель Янко (Румыния), Ханс Беллмер (Германия), Софи Тойбер-Арп (Швейцария).

ДАДАИЗМ (Dadaïsme) – модернистское художественное течение конца 1910-х – начала 1920-х. Возник в 1916 в Швейцарии (Цюрихе) в среде художественной интеллигенции как протест против Первой мировой войны и европейской цивилизации, в которой дадаисты видели ее первопричину. Основатель – румынский поэт Тристан Тцара (настоящее имя Самуил Розеншток; 1896–1963), собравший вокруг себя интернациональную группу, в которую вошли его соотечественник литератор, художник, архитектор Марсель Янко (1895–1973), скульптор, художник и поэт из Эльзаса Ханс Арп (1888–1966), немецкие писатели-эмигранты Гуго Балль (1886–1927) и Рихард Гюльзенбек (1892–1974) и др. Некоторые из них затем экспортировали дадаизм в другие страны. Термин «дадаизм» идет от французского слова dada («бессмысленный детский лепет»); так назывался и созданный ими журнал, выдержавший семь изданий (с 1917 по 1920). Новое движение быстро вышло за пределы Швейцарии; дадаистские группы возникли в Берлине (Р.Гюльзенбек, Георг Гросс, Рауль Хаусманн), Ганновере (Курт Швиттерс), Кельне (Х.Арп), Голландии (Тео ван Десбург), Нью-Йорке (Марсель Дюшан, Франсис Пикабия, Ман Рей); во Франции появились близкие им по духу журналы «Сик» («Sic») П.А.Биро (1916) и «Северо-Юг» («Nord-Sud») П.Реверди (1917–1918).

В своем антимилитаристском бунте дадаисты апеллировали к Военным письмам Жака Ваше (1896–1919), рассказавшего об отвратительном лике войны; они ходили в рукописях и были опубликованы только в 1920, после самоубийства их автора. Среди всех подвергнутых остракизму ценностей буржуазного общества главной мишенью оказалось искусство. Дадаисты отрицали все его законы, утверждали безусловный примат иррационального, бессознательного и интуитивного, ниспровергали рационализм, вошедший в плоть и кровь европейской культуры. Корни художественного бунтарства они находили в символистском фарсе Альфреда Жарри Юбю-король (1896). Дадаисты считали, что в условиях полной деградации и близкого краха европейской цивилизации их первостепенной задачей было ускорить этот крах, подрывая ее фундаментальные структуры – структуры мысли и языка. Они призывали разрушить все механизмы человеческой речи (семантические, грамматические, фонетические) и начать с самого начала, т.е. вернуться к исходному моменту формирования языка, когда он существовал еще на уровне отдельных звуков (предъязык). Участники группы посвящали свои собрания коллективному творчеству – созданию «симультанно-шумовой» поэзии (poesie simultannée bruitiste): ?е заботясь ни о логике, ни о целостности, ни о различии языков, они произвольно соединяли слова и фразы; этой «креативный акт» включал также крики, игру на фортепиано, свист и удары литавр. Практиковалось и индивидуальное экспериментирование; в 1916 Т.Тцара представил результаты своих дадаистских опытов в Первом небесном путешествии господина Антипирина (La Première Aventure céleste de M. Antipyrine ), а в 1919 – в сборнике Двадцать пять стихотворений (Vingt-cinq poèmes ).

Творя лингвистический хаос, дадаисты обрекали литературу на самоуничтожение; естественно, что от них не осталось практически никаких произведений. Это вписывалось в их понимание дадаизма: они видели в нем не столько художественное течение, сколько определенный образ жизни.

Теоретическое оформление дадаизма произошло в 1918, когда Т.Тцара опубликовал первый Манифест Дада (Manifeste Dada 1918 ); за ним последовало еще шесть. В 1919 вместе со своими единомышленниками он перебрался во Францию; таким образом центр дадаистского движения переместился в Париж. Нигилистический пафос дадаистов, граничивший с анархизмом, привлек к себе большое количество молодых французских поэтов и художников, особенно тех, кто прошел через войну. Началось тесное сотрудничество Т.Тцара с редакторами журнала «Литература» Андре Бретоном , Луи Арагоном и Филипом Супо, уже закладывавшими основы новой, сюрреалистической, школы. К их союзу примкнули Поль Элюар , Пьер Реверди, Пабло Пикассо , Амедео Модильяни , Василий Кандинский и многие другие.

Деятельность дадаистов осуществлялась в самых разнообразных формах. Они организовывали шокирующие выставки, ставили эпатирующие буржуазную публику спектакли, как, например, Газовое сердце (Coeur à gaz ) и Бородатое сердце (Coeur à barbe ) Т.Тцара, проводили провокационные «фестивали», часто сопровождавшиеся потасовками. Особенно скандальной оказалась «манифестация Дада» в парижском Доме Творчества в марте 1920.

Ведущее положение дадаистов в кругах бунтарствующей интеллигенции сохранялось недолго. Постепенно лидерство перешло от Т.Тцара к А.Бретону, и к 1922 дадаисты растворились в новом течении – сюрреализме. Актом прощания с дадаизмом стал сборник Семь манифестов Дада (Sept manifestes Dada ), изданный Т.Тцара в 1924.

Дадаизм не оставил последователей, если не считать возникшего после Второй мировой войны недолговечного движения леттристов (1946), покусившихся в своем новаторском порыве не только на слова, но и на слоги и буквы (фр. lettre). Тем не менее дадаизм сыграл важную роль в истории художественных идей. Он явился одним из моментов кризиса европейской культуры первой четверти ХХ в., времени глобальной переоценки ценностей и интенсивного поиска новых путей в искусстве.

Евгения Кривушина

Дадаизм можно смело называть предвестником сюрреализма.

Стиль дадаизм произошел как отзыв на Первую мировую войну. В то время большинству людей необходимо было бежать из военной территории на нейтральную в Швейцарию. Художники-дадаисты , которые остались без родины и потеряли жизненный ориентир, стали проповедовать антиискусство, в котором нет ни логики, ни традиций, ни морали.

Суть самовыражения — провокация, как единственный возможный способ существования.

Они советуют жить исключительно сегодняшним днем, отрицая завтра. Самым известным художественном приемом был коллаж и его разновидность.

Дадаизм – это авангардистское литературно-художественное направление, которое зародилось в период Первой мировой войны в промежуточной Швейцарии, в Цюрихе (К. Вольтер). Стиль просуществовал с 1916 по 1922 года. Сутью дадаизма – это насмешка над буржуазным творчеством и обесславливание мещанских нравов. Главной была анархическая инициатива отдельного человека, который ничем не связан в повседневной жизни и в искусстве.

«Дадаист наиболее свободный человек на земном шаре».

«Те, кто живут для сегодняшнего дня – вечно живут».

«Я против любой системы. Самая подходящая система – не иметь никакой системы».

Это основные лозунги дадаистов.

Первые деятели дадаизма : Рихард Гюльзенбек (поэт, немец), Ганс Арп (художник, немец), Тристан Цара (поэт, румын), Марсель Янко (художник, румын), Гуго Балл (организатор дадаистов). Они все были брошены за границыу своей родины войной и были пропитаны сумасшедшем отвращением к правительствам своих стран.

Вначале дадаизм возник как искусство кабаре, но потом уже перешел в живопись и литературу.

Художники дадаисты

Сам термин дадаизм придумал и предложил поэт Тристан Тцара, который приметил в словаре слово «дада». Его значение на языке негритянского племени Кру – хвост священной коровы; в Италии, в некоторых областях, так называли мать; это также может обозначать детскую деревянную лошадку; удвоенное утверждение в русском и румынском языке. Также это слово обозначает и бессвязный лепет младенца, что и стало самым лучшим выражением сути всего направления.

Функционирование дадаистов осуществлялось в самой разнообразной форме. Они ставили спектакли, которые эпатировали буржуазную публику, организовали шокирующие выставки, проводили провокационные фестивали. Беженцы, которые находились в нейтральной Швейцарии, поначалу просто веселились, а затем показали злые и довольно циничные гримасы всему обществу. Они делали то же, что делалось в их кабаре и кафе-шантанах, только выступления были намного более острыми.

В живописи наиболее распространенная форма искусства дадаистов – коллаж – технический приём формирования произведения из скомпонованных и приклеенных на плоскую основу (картон, холст, бумагу) кусочков различных материалов.

В дадаизме можно определить три ветви развития коллажа: Манифестационный коллаж (Берлин), Поэтический коллаж (Кельн и Ганновер) и Случайный коллаж (Цюрих).

Дадаисты в Цюрихе сделали упор на произвольность комбинирования элементов и случайность коллажа. К примеру, Ханс Арп, создавая свои коллажи, в случайном порядке высыпал на лист картона четырехугольники из цветной бумаги и приклеивал их так, как они ложились.

Коллаж берлинских дадаистов имеет множественный состав, визуально насыщенный и чаще всего носит ярко выраженный протестный, политический заряд. Коллаж дает шанс выразить в зрительной форме то, что могло быть запрещено цензурой, если бы оно сказано словами. Берлинский коллаж активно использует фрагменты фотографий. Художники называют себя «фотомонтажниками», проводя тем самым параллель с рабочими на промышленных предприятиях.

Третье течение наделяло коллаж свойствами поэтического произведения. Реализовалось в кёльнских произведениях М. Эрнста, а также в мерц-картинах К. Швиттерса, который работал в Ганновере. Хотя стиль художников непохож, их объединяет то, что они оба видят коллаж как явление, которое близко поэзии, как объединение двух или более чужеродных действительностей в откровенно неподходящей для них среде с возникновением творческой искры от их объединения.

О бъяснить, что такое дадаизм, довольно затруднительно, потому что он издевательским образом ускользает от определения. Это, пожалуй, самая удавшаяся мистификация и провокация в истории искусств, а потому она никак не дается в руки для препарирования и анализа. Ее ловишь, а она вырывается, удирает да еще и в ответ корчит рожи и показывает язык, словом, ведет себя крайне непочтительно.

Сами дадаисты услужливо подсовывают множество определений, которые, впрочем, ничем не помогают, а только сбивают с толку. «Что такое дада - вопрос недадаистский. Дада нельзя понять, его нужно пережить», - это главный теоретик дадаизма Тристан Тцара. «Хорошо, что ты не можешь и, вероятно, не должен понимать дада», - это поэт Рихард Хюльзенбек. «То, что мы называем дада, - это игра шута с безделицей, в которую впутаны все более высокие вопросы», - другой поэт-дадаист, Хуго Балль.

Самое удивительное, что все это правда. Ведь дадаизм не был чисто художественным течением, каким-то отдельным направлением искусства. Скорее он выражал умонастроение, общее отношение к современному миру, которое определяло весь образ жизни своих приверженцев и лишь частично воплощалось в живописные работы, коллажи, стихи, пьесы. Причем дадаисты свою ненависть к миру переносили и на искусство, оттого часто не хотели называть искусством собственные произведения, что еще больше запутывало дело. Грань между искусством и неискусством в дадаизме провести очень сложно.

«Это не было художественное течение в общепринятом смысле, это был ураган, разразившийся над миром искусства, как война разразилась над народами. Он пришел без предупреждения с тяжелого нависшего неба и оставил после себя новый день, в котором накопленная энергия, освобожденная дада, проявилась в новых формах, новых материалах, новых идеях, новых областях, новых людях, - и в котором они обращались уже к новым людям». Так писал один из участников движения, художник Ханс Рихтер в 1964 году в книге «Дада: искусство и антиискусство».

Войну Рихтер упоминает не случайно, ибо если б не было Первой мировой, не было бы и дадаизма. В нашей исторической памяти Вторая мировая война полностью затмила Первую, но для современников катастрофа была ужасной и обладала поистине вселенским масштабом. Рухнул целый мир, устроенный, казалось, столь разумно и логично, пошатнулись нравственные ориентиры, не укладывались в голове безумные цифры погибших - одна только битва под Верденом унесла больше 700 тысяч жизней! Это десять Бородинских сражений! Тогдашнюю растерянность, переходящую в агрессивное неприятие такого мира, легко сегодня ощутить, перечитав «На западном фронте без перемен» Ремарка.

А если логика и разум привели мир к катастрофе, то не послать ли подальше логику и разум? Парадоксально логичное отрицание логики и стало сутью дадаизма, любившего и даже смаковавшего парадоксы.

Д вижение родилось в 1916 году в Цюрихе, на территории нейтральной Швейцарии, в оазисе мира и спокойствия среди охваченной войной Европы. Этот город называли «столицей изгнания», сюда приезжали многочисленные эмигранты, покинувшие свои страны по идейным соображениям или просто пытавшиеся избежать мобилизации и ужасов войны. Ханс Арп, один из зачинателей дадаизма, вспоминал: «В то время Цюрих был оккупирован армией революционеров, реформаторов, поэтов, художников, композиторов-модернистов, философов, политиков и апостолов мира из разных стран».

От себя добавим, что среди этих политиков и революционеров был и Владимир Ильич Ленин. Он снимал на партийные деньги квартиру по адресу Шпигельгассе, 14, где готовил мировую революцию.

А по адресу Шпигельгассе, 1, то есть почти напротив ленинской квартиры, 5 февраля 1916 года открылось литературно-художественное «Кабаре Вольтер» и начались совершенно абсурдистские ежевечерние представления с пением, музыкой, танцами и декламацией стихов.

По стенам были развешаны работы Пикассо и Арпа. На сцене танцовщицы в абстрактных масках и костюмах работы студента-архитектора Марселя Янко исполняли кубистические танцы. Пел «Хор революционеров». Гремел оркестр балалаечников. Тцара и Арп публично создавали «спонтанные работы», разрывая куски бумаги и складывая их случайным образом в коллажи или так же случайно компонуя тексты из нарезанных на отдельные слова газет.

Иногда стихи читались одновременно на трех языках под аккомпанемент шумовой музыки, а иногда на сцену выходил Хуго Балль, одетый в трубу из синего блестящего картона с высоким металлическим цилиндром на голове (1) , и декламировал придуманные им бесконечные звуковые вирши:

(1) Хуго Балль в самодельном костюме. «Кабаре Вольтер».
1916. Цюрих

гаджи бери бимба гландриди лаула лонни кадори

гаджама грамма берида бимбала гландри галассасса лаулиталомини

гаджи бери бин бласса глассала лаула лонни кадорсу сассала бим

гаджама туффм и цимцалла бинбан глигла воволимай бин

Так с самого начала в дадаизме стали сочетаться три неизменных его составляющих: протест, абсурд и гротескная ирония.

Только само слово «дадаизм», точнее - «дада», появилось чуть позже. О его происхождении существует несколько взаимоисключающих версий, что вполне в духе самого дадаизма. Короткое «дада» не означает ничего конкретного, но в то же время по-русски и по-румынски (Тцара и Янко был румынами) выражает двойное согласие, а во французском словаре Ларусса трактуется как детская деревянная лошадка. Такой странный набор значений пришелся первым дадаистам по душе, и они продолжили дразнить честной народ уже под новым знаком собственного бренда.

Конечно, публика реагировала соответственно. Тцара описывал вечера в «Кабаре Вольтер» так: «Путаница возобновилась: кубистический танец, костюмы от Янко, каждый человек с собственным большим барабаном на голове, гвалт... гимнастическая поэма, концерт из гласных, шумовое стихотворение, химическое соединение идей в статическом стихотворении... Еще больше выкриков, большой барабан, пианино и беспомощное орудие, публика, срывая шаблонные одежды, рвется вмешаться в эту родильную горячку».

Д адаисты быстро произвели фурор в Цюрихе, стали собирать большую аудиторию, поскольку зрителей привлекала абсурдно-скандальная атмосфера. В этом можно увидеть прообраз множества будущих историй, когда бунтарское направление в искусстве начинает пользоваться популярностью, в результате превращается в модный бренд, а потом уже и в расхожий товар. Например, на глазах последних поколений такая судьба постигла классический европейский рок, субкультуру хиппи, а в нашей стране авторскую песню и советский андеграунд.

Но дадаисты, по-видимому, об этом не думали, а просто продолжали развлекаться, задирать публику и хулиганить, так сказать, «из любви к искусству». Война вскоре кончилась, многие разъехались из Цюриха, и новые объединения быстро возникли в Кёльне, Берлине, Париже и Нью-Йорке. Здесь нет нужды вдаваться в их сравнительный анализ, скажем только, что берлинские дадаисты быстро политизировались и примкнули к яростным критикам Веймарской республики (2) , в то время как все прочие демонстративно держались от политики подальше.

(2) Х. Хёх. Разрез кухонным ножом дадаизма последней
Веймарской эпохи потребления пива в Германии. 1920.
Новая национальная галерея, Берлин

Естественно, в своем отрицании традиционных ценностей дадаисты не щадили и искусство, громогласно декларируя его смерть (3) . Первооткрыватель творчества Пиросмани, писатель и художник Илья Зданевич, который сотрудничал с дадаистами в Париже, писал: «Искусство давно умерло. Мое бездарное творчество - это борода, растущая на лице трупа. Дадаисты - пирующие черви, вот наша основная разница».

(3) Георг Гросс (справа) и Джон Хартфилд Надпись на плакате:
«Искусство умерло. Да здравствует новое машинное искусство Татлина».
1920

В отличие от футуристов, дадаисты не посвятили себя лишь борьбе с классикой, а пошли дальше: все их задачи были принципиально анти художественными. В частности, поэтому так трудно выделить то общее, что характеризует дадаизм именно как художественное направление.

Формула «протест–абсурд–ирония» работала и здесь. Чтобы изобразительное искусство стало дадаистским, ему нужно было выглядеть радикально антиэстетическим и полностью разорвать связь с традицией. Поэтому дадаисты не признавали традиционной живописи на холсте, а любое цитирование в их работах имело оттенок пренебрежительного сарказма, если не откровенного издевательства.

(4) Ф. Пикабия. Женщина со спичками. 1924–1925 Частная коллекция

Вместо масла и холста широко использовались коллажи, в том числе и с применением самых разнообразных инородных (для традиционной живописи) материалов (4) , и примитивные рельефы из плоскостных деталей (5) . Но что бы ни делали дадаисты и какие бы материалы они ни применяли, в их произведениях всегда чувствовался дух какого-то обыденного абсурда.

(5) Х. Арп. Дада-рельеф. 1916.
Художественный музей, Базель

Вот, например, Курт Швиттерс назвал свою работу «Свинья чихает в направлении сердца» (6) , что абсурдно само по себе. Но когда зритель обнаруживал на картине именно свинью, от ноздри которой заботливо проведена линия в направлении червонного сердечка, то бессмыслица как бы становилась правомочной, обретала какое-то, опять же абсурдное, право на существование. Мол, ну да, вы же видите... вот свинья, и вот она чихает в направлении сердца. Разве не убедительно?

(6) К. Швиттерс. Свинья чихает в направлении сердца.
1919. Музей Шпренгеля, Ганновер

(7) М. Дюшан. Шляпная вешалка. 1917.
Национальный музей современного искусства, Париж

В Нью-Йорке дадаисты быстро нашли общий язык с Марселем Дюшаном, великим провокатором и мастером эффектного художественного жеста, который только что продемонстрировал свой знаменитый писсуар под названием «Фонтан» (см. «Искусство» № 24/2006). Дюшановские реди-мэйды, готовые предметы, выставленные в музейной экспозиции (7) , до сих пор воспринимаются как фирменный знак дадаизма. И настоящей квинтэссенцией дадаистской бессмыслицы стал «Подарок» Мэна Рэя, созданный тогда же в Нью-Йорке (8) .

(8) М. Рэй. Подарок. 1921. Частная коллекция

Ф ормально дадаизм долго не просуществовал. Честолюбивые художники, каждый по-своему, претендовали на первенство и даже оспаривали друг у друга честь изобретения самого названия «дада», что подрывало единство изнутри. К тому же дада не выдерживал тяжести собственного успеха: публика стала ждать провокаций и реагировала не возмущением, а радостным смехом. Если раньше дадаисты потешались над зрителями, то теперь зрители стали забавляться их представлениями и выставками.

И вот в мае 1922 года направление официально закончило свое существование. На последнем собрании в Веймаре Тристан Тцара произнес похоронную речь на смерть дадаизма, которая впоследствии была опубликована. Пожалуй, отсутствие творческой художественной программы способствовало ранней кончине - на абсурде и голом отрицании, пусть даже остроумном, далеко не уедешь. Дадаизм исчерпался. Многие его приверженцы впоследствии участвовали в движении сюрреалистов, которое оказалось не в пример более созидательным и долговечным.

Однако несмотря на очень короткую историю своего официального существования, дадаизм оказался очень влиятельным художественным или, если хотите, анти художественным течением.

Тот же Рихтер, подводя в 1964 году итоги, которые теперь выглядят промежуточными, писал: «Даже несмотря на то что все техники, используемые дадаизмом, происходят из других источников и что позитивные достижения дадаизма остаются относительно неточными и ускользающими, все же остается истиной, что художественная концепция дадаизма была чем-то совершенно новым. С этого времени и далее она действовала в качестве закваски. Дадаизм был вирусом свободы, мятежным, анархичным и высокоинфекционным».

Да, на этой закваске забродило многое, и отголосков дадаизма в современном искусстве не счесть. Помните нашу публикацию «Защита и курсы самообороны от вещей»? (См. «Искусство» № 12/2005.) Все эти стравливания стула и унитаза, курсы самообороны от вещей, упорядочивание мочеиспускательной деятельности собак - что это, как не чистый дадаизм в душной советской атмосфере начала 1980-х? А отечественная поэзия абсурда? Шальные хэппенинги и перформансы?

Уже в начале нынешнего века очередные итоги подвела британская исследовательница Эми Демпси: «Из наследия дадаизма наибольшее распространение получили его свободолюбие, непочтительность к авторитетам и склонность к эксперименту. Понимание искусства как идеи, утверждение, что искусство можно сделать из ничего, отказ принимать на веру общественную и художественную мораль безвозвратно изменили искусство».

Мировые войны отгремели, и надеемся, что окончательно. Но мир остается безумным и, кажется, даже сходит с ума все сильнее. И как прикажете сохранять душевное здоровье, если не с помощью здорового цинизма? Вот потому-то триада «протест–абсурд–ирония» остается и останется востребованной. А дадаизм - вечно жи... простите, актуальным.

ТРИСТАН ТЦАРА

ПЕСЕНКА ДАДА

Перевод А. ПАРИНА

Дадаизм

Направление

Дадаи́зм, или дада - авангардистское течение в литературе, изобразительном искусстве, театре и кино. Зародилось во время Первой мировой войны в нейтральной Швейцарии, в Цюрихе (Кабаре Вольтер). Существовало с 1916 по 1922 годы.

В 1920-е годы французский дадаизм слился с сюрреализмом , а в Германии - с экспрессионизмом . Некоторые теоретики искусства считают, что из дадаизма берёт своё начало постмодернизм.

Основатель течения поэт Тристан Тцара обнаружил в словаре слово «дада». «На языке негритянского племени Кру, - писал Тцара в манифесте 1918 года, - оно означает хвост священной коровы, в некоторых областях Италии так называют мать, это может быть обозначением детской деревянной лошадки, кормилицы, удвоенным утверждением в русском и румынском языках. Это могло быть и воспроизведением бессвязного младенческого лепета. Во всяком случае - нечто совершенно бессмысленное, что отныне и стало самым удачным названием для всего течения».

Дадаизм возник как реакция на последствия Первой мировой войны, жестокость которой, по мнению дадаистов, подчеркнула бессмысленность существования. Рационализм и логика объявлялись одними из главных виновников опустошающих войн и конфликтов. Главной идеей дадаизма было последовательное разрушение какой бы то ни было эстетики. Дадаисты провозглашали: «Дадаисты не представляют собой ничего, ничего, ничего, несомненно, они не достигнут ничего, ничего, ничего».

Основными принципами дада были иррациональность, отрицание признанных канонов и стандартов в искусстве, цинизм, разочарованность и бессистемность. Считается, что дадаизм явился предшественником сюрреализма , во многом определившим его идеологию и методы. К основателям дадаизма чаще всего относят поэтов Хуго Балля, Рихарда Хюльзенбека (Richard Huelsenbeck), Тристана Тцару и художников Ханса Арпа , Макса Эрнста и Марселя Янко , встретившихся в нейтральной Швейцарии. По словам Хюльзенбека, «все они были выброшены за границы своей родины войной и все они в одинаковой мере были пропитаны бешеной ненавистью к правительствам своих стран».

Непосредственной предтечей дадаизма, предвосхитившей его основные черты почти за сорок лет, стала парижская «школа фумизма» во главе с писателем Альфонсом Алле и художником Артуром Сапеком. Многие выходки фумистов, а также их «живопись» и музыкальные произведения кажутся точными цитатами из дадаистов, хотя были созданы на рубеже 1880-х годов.

Дадаизм имел антивоенную и антибуржуазную направленность, примыкая к радикальным левым политическим течениям анархизма и коммунизма.

В Советской России отголоском дадаизма была группа «Ничевоки», существовавшая в 1920-1922 годы в Москве и Ростове-на-Дону. Она опубликовала «Манифест от ничевоков», «Декрет о ничевоках поэзии» и манифест «Да здравствует последний интернационал Дада мира».

В изобразительном искусстве наиболее распространенной формой творчества дадаистов был коллаж - технический приём создания произведения из определённым образом скомпонованных и наклеенных на плоскую основу (холст, картон, бумагу) кусочков разнообразных материалов: бумаги, ткани и т. д. В дадаизме можно выделить три ветви развития коллажа: цюрихский «случайный» коллаж, берлинский манифестационный коллаж и кёльнско-ганноверский поэтический коллаж.

В Цюрихе дадаисты делали упор на случайность коллажа, произвольность комбинирования элементов. Например, Ханс Арп создавал свои коллажи, в случайном порядке высыпая на лист картона четырехугольники из цветной бумаги и приклеивая их так, как они легли. Тристан Тцара предлагал разрезать газету на слова и вслепую доставать их из сумки, чтобы составить стихотворение (таким образом, использование коллажного принципа не является прерогативой только изобразительного искусства, но мигрирует в поэзию). О случайности в поэтических произведениях Арпа литературовед Клаус Шуман писал: «Она [случайность] высвобождает силы, которые сознательно используются антихудожественно и должны главным образом свести ad absurdum все, что обычно ассоциируется с искусством: эстетическую форму, законы композиции, размер и стиль». «Созданные по законам случая» коллажи Арпа скупы в формальном отношении, тяготеют к абстракции и содержательно замкнуты на процесс своего создания.

Это часть статьи Википедии, используемая под лицензией CC-BY-SA. Полный текст статьи здесь →