Обычно романтиком мы называем человека, не умеющего или не желающего подчиниться законам повседневной жизни. Мечтатель и максималист, он доверчив и наивен, из-за чего порой попадает в смешные ситуации. Он думает, что мир полон волшебных тайн, верит в вечную любовь и святую дружбу, не сомневается в своем высоком предназначении. Таков один из наиболее симпатичных пушкинских героев Владимир Ленский, который "...верил, что душа родная // Соединиться с ним должна, // Что, безотрадно изнывая, // Его вседневно ждет она; // Он верил, что друзья готовы // За честь его приять оковы...".

Чаще всего подобное умонастроение – признак юности, с уходом которой прежние идеалы становятся иллюзиями; мы приучаемся реально смотреть на вещи, т.е. не стремиться к невозможному. Это, например, происходит в финале романа И. А. Гончарова "Обыкновенная история", где вместо восторженного идеалиста является расчетливый прагматик. И все-таки, даже повзрослев, человек часто испытывает потребность в романтике – в чем-то ярком, необычном, сказочном. И умение найти романтику в повседневной жизни помогает не только примириться с этой жизнью, но и обнаружить в ней высокий духовный смысл.

В литературе слово "романтизм" имеет несколько значений.

Если перевести его буквально, то оно будет общим названием произведений, написанных на романских языках. Эта языковая группа (романо-германская), ведущая свое происхождение от латыни, стала развиваться в Средние века. Именно европейское Средневековье, с его верой в иррациональную сущность мироздания, в непостижимую связь человека с высшими силами, оказало решающее воздействие на тематику и проблематику романов Нового времени. Долгое время слова романический и романтический были синонимами и обозначали нечто исключительное – "то, о чем пишут в книгах". Самое раннее из найденных использование слова "романтический" исследователи связывают с XVII в., а точнее, с 1650 г., когда оно было употреблено в значении "фантастический, воображаемый".

В конце XVIII – начале XIX в. романтизм понимается по-разному: и как движение литературы к национальной самобытности, предполагающее обращение писателей к народно-поэтическим традициям, и как открытие эстетической ценности идеального, воображаемого мира. Словарь Даля определяет романтизм как "вольное, свободное, не стесненное правилами" искусство, противопоставляя его классицизму как искусству нормативному.

Такой исторической подвижностью и противоречивостью понимания романтизма можно объяснить терминологические проблемы, актуальные для современного литературоведения. Кажется вполне злободневным утверждение современника Пушкина поэта и критика П. А. Вяземского: "Романтизм как домовой – многие верят ему, убеждение есть в том, что он существует, но где его приметы, как обозначить его, как наткнуть на него палец?".

В современной науке о литературе романтизм рассматривается в основном с двух точек зрения: как определенный художественный метод , основанный на творческом преображении действительности в искусстве, и как литературное направление, исторически закономерное и ограниченное во времени. Более общим является понятие романтического метода; на нем и остановимся подробнее.

Художественный метод предполагает определенный способ постижения мира в искусстве, т.е. основные принципы отбора, изображения и оценки явлений действительности. Своеобразие романтического метода в целом можно определить как художественный максимализм, который, являясь основой романтического миропонимания, обнаруживается на всех уровнях произведения – от проблематики и системы образов до стиля.

Романтическая картина мира отличается иерархичностью; материальное в ней подчинено духовному. Борьба (и трагическое единство) этих противоположностей может принимать разные обличил: божественное – дьявольское, возвышенное – низменное, небесное – земное, истинное – ложное, свободное – зависимое, внутреннее – внешнее, вечное – преходящее, закономерное – случайное, желаемое – действительное, исключительное – обыденное. Романтический идеал, в отличие от идеала классицистов, конкретного и доступного для воплощения, абсолютен и уже поэтому находится в вечном противоречии с преходящей действительностью. Художественное мировосприятие романтика, таким образом, строится на контрасте, столкновении и слиянии взаимоисключающих понятий – оно, по словам исследователя А. В. Михайлова, "носитель кризисов, нечто переходное, внутренне во многих отношениях страшно неустойчивое, неуравновешенное". Мир совершенен как замысел – мир несовершенен как воплощение. Можно ли примирить непримиримое?

Так возникает двоемирие, условная модель романтической Вселенной, в которой реальность далека от идеала, а мечта кажется неосуществимой. Часто связующим звеном между этими мирами становится внутренний мир романтика, в котором живет стремление от унылого "ЗДЕСЬ" к прекрасному "ТАМ". Когда их конфликт неразрешим, звучит мотив бегства: уход от несовершенной действительности в инобытие мыслится как спасение. Именно это происходит, например, в финале повести К. С. Аксакова "Вальтер Эйзенберг": герой чудесной силой своего искусства оказывается в мире мечты, созданном его кистью; таким образом, смерть художника воспринимается не как уход, а как переход в иную реальность. Когда возможно соединение реальности с идеалом, появляется идея преображения: одухотворение материального мира при помощи воображения, творчества или борьбы. Немецкий писатель XIX в. Новалис предлагает называть это романтизацией: "Обыденному я придаю высокий смысл, повседневное и прозаическое облекаю в таинственную оболочку, известному и понятному придаю заманчивость неясности, конечному – смысл бесконечного. Это и есть романтизация". Вера в возможность осуществления чуда живет и в XX в.: в повести А. С. Грина "Алые паруса", в философской сказке А. де Сент-Экзюпери "Маленький принц" и во многих других произведениях.

Характерно, что обе важнейшие романтические идеи вполне отчетливо соотносятся с религиозной системой ценностей, основанной на вере. Именно вера (в ее гносеологическом и эстетическом аспектах) определяет своеобразие романтической картины мира – неудивительно, что романтизм часто стремился нарушить границы собственно художественного явления, становясь определенной формой мировосприятия и миропонимания, а иногда и "новой религией". По словам известного литературоведа, специалиста по немецкому романтизму, В. М. Жирмунского, конечной целью романтического движения является "просветление в Боге всей жизни, и всякой плоти, и каждой индивидуальности". Подтверждение этому можно найти в эстетических трактатах XIX в.; в частности, Ф. Шлегель пишет в "Критических фрагментах": "Вечную жизнь и невидимый мир нужно искать только в Боге. В Нем воплощена вся духовность... Без религии мы будем иметь вместо полной бесконечной поэзии лишь роман или игру, которую теперь называют прекрасным искусством".

Романтическое двоемирие как принцип действует не только на уровне макрокосма, но и на уровне микрокосма – человеческой личности как неотъемлемой части Вселенной и как точки пересечения идеального и бытового. Мотивы раздвоенности, трагической разорванности сознания, образы двойников, объективирующих различные сущности героя, весьма распространены в романтической литературе – от "Удивительной истории Петера Шлемиля" А. Шамиссо и "Эликсиров сатаны" Э. Т. А. Гофмана до "Вильяма Вильсона" Э. А. По и "Двойника" Ф. М. Достоевского.

В связи с двоемирием особый статус в произведениях приобретает фантастика как мировоззренческая и эстетическая категория, причем ее понимание самими романтиками не всегда соответствует современному значению "невероятного", "невозможного". Собственно романтическая фантастика (чудесное) часто означает не нарушение законов мироздания, а их обнаружение и в конечном итоге – исполнение. Просто эти законы имеют высшую, духовную природу, а реальность в романтической вселенной не ограничена материальностью. Именно фантастика во многих произведениях становится универсальным способом постижения действительности в искусстве за счет преображения ее внешних форм при помощи образов и ситуаций, не имеющих аналогов в материальном мире и наделенных символическим значением, которое открывает в реальности духовную закономерность и взаимосвязь.

Классическую типологию фантастики представляет работа немецкого писателя Жан Поля "Приготовительная школа эстетики" (1804), где выделяются три вида использования фантастического в литературе: "нагромождение чудес" ("ночная фантастика"); "разоблачение мнимых чудес" ("дневная фантастика"); равноправие реального и чудесного ("сумеречная фантастика").

Однако вне зависимости от того, "разоблачается" ли чудо в произведении или пет, оно никогда не бывает случайным, выполняя самые разные функции. Кроме познания духовных основ бытия (так называемая философская фантастика), это может быть и раскрытие внутреннего мира героя (психологическая фантастика), и воссоздание народного мировосприятия (фольклорная фантастика), и прогнозирование будущего (утопия и антиутопия), и игра с читателем (развлекательная фантастика). Отдельно следует сказать о сатирическом разоблачении порочных сторон действительности – разоблачении, в котором фантастика также зачастую играет немаловажную роль, представляя в аллегорическом виде реальные общественные и человеческие недостатки. Это происходит, к примеру, во многих произведениях В. Ф. Одоевского: "Бал", "Насмешка мертвеца", "Сказка о том, как опасно девушкам ходить толпою по Невскому проспекту".

Романтическая сатира рождается из неприятия бездуховности и прагматизма. Реальность оценивается романтической личностью с позиций идеала, и чем сильнее контраст между сущим и должным, тем активнее противостояние человека и мира, утратившего свою связь с высшим началом. Объекты романтической сатиры разнообразны: от социальной несправедливости и буржуазной системы ценностей до конкретных людских пороков. Человек "железного века" профанирует свое высокое предназначение; любовь и дружба оказываются продажными, вера – утраченной, сострадание – лишним.

В частности, светское общество являет собой пародию на нормальные человеческие отношения; в нем царят лицемерие, зависть, злоба. В романтическом сознании понятие "свет" (аристократическое общество) часто оборачивается своей противоположностью (тьма, чернь), а церковной антонимической паре "светское – духовное" возвращается буквальный смысл: светское – значит, бездуховное. Для романтика вообще нехарактерно использование Эзопова языка, он не стремится скрыть или приглушить свой язвительный смех. Эта бескомпромиссность в симпатиях и антипатиях приводит к тому, что сатира в романтических произведениях часто предстает как гневная инвектива , прямо выражающая авторскую позицию: "Это гнездо разврата сердечного, невежества, слабоумия, низости! Спесь становится там на колени перед наглым случаем, целуя запыленную полу его одежды, и давит пятою скромное достоинство... Мелочное честолюбие составляет предмет утренней заботы и ночного бдения, лесть бессовестная управляет словами, гнусная корысть поступками, и о добродетели сохраняется предание только притворством. Ни одна высокая мысль не сверкнет в этой удушливой мгле, ни одно теплое чувство не разогреет этой ледяной горы" (Μ. Н. Погодин. "Адель").

Романтическая ирония , так же как и сатира, непосредственно связана с двоемирием. Романтическое сознание стремится в мир горний, а бытие определяется законами мира дольнего. Таким образом, романтик оказывается как бы на перекрестке взаимоисключающих пространств. Жизнь без веры в мечту бессмысленна, но мечта невоплотима в условиях земной действительности, и поэтому вера в мечту бессмысленна тоже. Необходимость и невозможность оказываются едины. Осознание этого трагического противоречия выливается в горькую усмешку романтика не только над несовершенством мира, но и над самим собой. Эта усмешка слышится во многих произведениях немецкого романтика Э. Т. А. Гофмана, где возвышенный герой часто попадает в комические ситуации, а счастливый финал – победа над злом и обретение идеала – может обернуться вполне земным мещанским благополучием. Например, в сказке "Крошка Цахес по прозванию Циннобер" романтические влюбленные после счастливого воссоединения получают в подарок чудесное имение, где растет "отменная капуста", где пища в горшках никогда не пригорает и фарфоровая посуда не бьется. А другая сказка Гофмана "Золотой горшок" уже своим названием иронически "приземляет" известный романтический символ недостижимой мечты – "голубой цветок" из романа Новалиса "Генрих фон Офтердинген".

События, из которых складывается романтический сюжет , как правило, яркие и необычные; они являются своеобразными "вершинами", на которых строится повествование (занимательность в эпоху романтизма становится одним из важных художественных критериев). На событийном уровне произведения ярко прослеживается стремление романтиков "сбросить цепи" классицистического правдоподобия, противопоставляя ему абсолютную свободу автора, в том числе и в построении сюжета, причем это построение может оставлять у читателя чувство незавершенности, фрагментарности, как бы призывающее к самостоятельному восполнению "белых пятен". Внешней мотивировкой экстраординарности происходящего в романтических произведениях могут служить особые место и время действия (например, экзотические страны, далекое прошлое или будущее), а также народные суеверия и предания. Изображение "исключительных обстоятельств" направлено, прежде всего, на раскрытие "исключительной личности", действующей в этих обстоятельствах. Характер как двигатель сюжета и сюжет как способ "реализации" характера тесным образом связаны, поэтому каждый событийный момент является своеобразным внешним выражением борьбы добра и зла, происходящей в душе романтического героя .

Одно из художественных достижений романтизма – открытие ценности и неисчерпаемой сложности человеческой личности. Человек осознается романтиками в трагическом противоречии – как венец творения, "гордый властелин судьбы" и как безвольная игрушка в руках неведомых ему сил, а иногда и собственных страстей. Свобода личности предполагает ее ответственность: совершив неверный выбор, нужно быть готовым к неизбежным последствиям. Таким образом, идеал вольности (как в политическом, так и в философском аспекте), являющийся важной составляющей в романтической иерархии ценностей, не следует понимать как проповедь и поэтизацию своеволия, опасность которого неоднократно раскрывалась в романтических произведениях.

Образ героя часто неотделим от лирической стихии авторского "я", оказываясь или созвучным ему, или чуждым. В любом случае автор-повествователь в романтическом произведении занимает активную позицию; повествование тяготеет к субъективности, что может проявляться и на композиционном уровне – в использовании приема "рассказ в рассказе". Однако субъективность как общее качество романтического повествования не предполагает авторского произвола и нс отменяет "систему нравственных координат". По словам исследователя Н. А. Гуляева, "в... романтизме субъективное выступает, по существу, синонимом человеческого, оно гуманистически содержательно". Именно с нравственных позиций и оценивается исключительность романтического героя, которая может быть как свидетельством его величия, так и сигналом его неполноценности.

"Странность" (загадочность, непохожесть на окружающих) персонажа подчеркивается автором, прежде всего, при помощи портрета: одухотворенная красота, болезненная бледность, выразительный взгляд – эти признаки давно стали устойчивыми, чуть ли не штампами, поэтому так часты сравнения и реминисценции в описаниях, как бы "цитирующих" предыдущие образцы. Вот характерный пример такого ассоциативного портрета (Н. А. Полевой "Блаженство безумия"): "Не знаю, как описать вам Адельгейду: она уподоблялась дикой симфонии Бетховена и девам-валькириям, о которых певали скандинавские скальды... лицо... было задумчиво-прелестно, походило на лицо мадонн Альбрехта Дюрера... Адельгейда казалась духом той поэзии, который вдохновлял Шиллера, когда он описывал свою Теклу, и Гете, когда он изображал свою Миньону".

Поведение романтического героя также свидетельство его исключительности (а иногда – "исключенности" из социума); часто оно "не вписывается" в общепринятые нормы и нарушает условные "правила игры", по которым живут все остальные персонажи.

Общество в романтических произведениях представляет собой некий стереотип коллективного существования, набор ритуалов, не зависящий от личной воли каждого, поэтому герой здесь – "как беззаконная комета в кругу расчисленном светил". Он формируется словно бы "вопреки среде", хотя его протест, сарказм или скепсис рождены именно конфликтом с окружающими, т.е. в какой-то степени обусловлены обществом. Лицемерие и мертвенность "светской черни" в романтическом изображении часто соотносятся с дьявольским, низменным началом, пытающимся получить власть над душой героя. Человеческое в толпе становится неразличимо: вместо лиц – маски (мотив маскарада – Э. А. По. "Маска Красной смерти", В. Н. Олин. "Странный бал", М. Ю. Лермонтов. "Маскарад", А. К. Толстой. "Встреча через триста лет"); вместо людей – куклы- автоматы или мертвецы (Э. Т. А. Гофман. "Песочный человек", "Автоматы"; В. Ф. Одоевский. "Насмешка мертвеца", "Бал"). Так писатели максимально заостряют проблему личности и безличности: став одним из многих, ты перестаешь быть человеком.

Антитеза как излюбленный структурный прием романтизма особенно очевидна в противостоянии героя и толпы (и шире – героя и мира). Этот внешний конфликт может принимать различные формы, в зависимости от типа романтической личности, созданной автором. Обратимся к наиболее характерным из этих типов.

Герой – наивный чудак , верящий в возможность осуществления идеалов, часто комичен и нелеп в глазах "здравомыслящих". Однако он выгодно отличается от них своей нравственной цельностью, детским стремлением к истине, умением любить и неумением приспосабливаться, т.е. лгать. Таков, к примеру, студент Ансельм из сказки Э. Т. А. Гофмана "Золотой горшок" – именно ему, по-детски смешному и нескладному, дано не только открыть существование идеального мира, но и жить в нем, и быть счастливым. Счастьем воплощенной мечты награждена и героиня повести А. С. Грина "Алые паруса" Ассоль, умевшая верить в чудо и ждать его появления, несмотря на издевательства и насмешки "взрослых".

Детское для романтиков вообще синоним подлинного – не отягощенного условностями и не убитого лицемерием. Открытие этой темы признается многими учеными одной из главных заслуг романтизма. "XVIII век видел в ребенке лишь маленького взрослого. С романтиков начинаются детские дети, их ценят самих по себе, а не в качестве кандидатов в будущие взрослые", – писал Н. Я. Берковский. Романтики были склонны широко толковать понятие детства: для них это не только пора в жизни каждого человека, но и человечества в целом... Романтическая мечта о "золотом веке" не что иное, как стремление вернуть каждому человеку его детство, т.е. открыть в нем, по выражению Достоевского, "образ Христов". Духовное зрение и нравственная чистота, присущие ребенку, делают его, пожалуй, самым светлым из романтических героев; может быть, поэтому так часто в произведениях звучит ностальгический мотив неизбежной утраты детства. Это происходит, например, в сказке А. Погорельского "Черная курица, или Подземные жители", в повестях К. С. Аксакова ("Облако") и В. Ф. Одоевского ("Игоша"),

Герой – трагический одиночка и мечтатель, отвергнутый обществом и осознающий свою чуждость миру, способен на открытый конфликт с окружающими. Они кажутся ему ограниченными и пошлыми, живущими исключительно материальными интересами и поэтому олицетворяющими некое мировое зло, могущественное и губительное для духовных устремлений романтика. Часто этот тип героя соединяется с темой "высокого безумия" – своеобразной печатью избранничества (или отверженности). Таковы Антиох из "Блаженства безумия" Н. А. Полевого, Рыбаренко из "Упыря" А. К. Толстого, Мечтатель из "Белых ночей" Ф. М. Достоевского.

Наиболее острый характер оппозиция "личность – общество" приобретает в "маргинальном" варианте героя – романтического бродяги или разбойника, мстящего миру за свои поруганные идеалы. В качестве примеров можно назвать персонажей следующих произведений: "Отверженные" В. Гюго, "Жан Сбогар" Ш. Нодье, "Корсар" Д. Байрона.

Герой – разочарованный, "лишний " человек, не имевший возможности и уже не желающий реализовать свои дарования на благо общества, утратил прежние мечты и веру в людей. Он превратился в наблюдателя и аналитика, вынося приговор несовершенной действительности, но не пытаясь изменить ее или измениться самому (например, Октав в "Исповеди сына века" А. Мюссе, лермонтовский Печорин). Тонкая грань между гордостью и эгоизмом, сознанием собственной исключительности и пренебрежением к людям может объяснить, почему так часто в романтизме культ одинокого героя смыкается с его развенчанием: Алеко в поэме А. С. Пушкина "Цыганы" и Ларра в рассказе М. Горького "Старуха Изергиль" наказаны одиночеством именно за свою нечеловеческую гордыню.

Герой – демоническая личность , бросающая вызов не только обществу, но и Творцу, обречен на трагический разлад с действительностью и самим собой. Его протест и отчаяние органически связаны, поскольку отвергаемые им Истина, Добро, Красота имеют власть над его душой. По словам исследователя лермонтовского творчества В. И. Коровина, "...герой, склонный избрать демонизм в качестве нравственной позиции, тем самым отказывается от идеи добра, поскольку зло рождает не добро, а только зло. Но это “высокое зло”, так как оно продиктовано жаждой добра". Мятежиость и жестокость натуры такого героя часто становятся источником страдания окружающих и не приносят радости ему самому. Выступая как "наместник" дьявола, искуситель и каратель, он сам иногда по-человечески уязвим, ибо страстен. Не случайно в романтической литературе получил распространение мотив "влюбленного беса", названный так по одноименной повести Ж. Казота. "Отголоски" этого мотива звучат и в лермонтовском "Демоне", и в "Уединенном домике на Васильевском" В. П. Титова, и в повести Н. А. Мелыунова "Кто же он?".

Герой – патриот и гражданин, готовый отдать жизнь па благо Отчизны, чаще всего пе встречает понимания и одобрения современников. В этом образе традиционная для романтика гордость парадоксально соединяется с идеалом самоотверженности – добровольного искупления коллективного греха одиноким героем (в буквальном, не литературном смысле этого слова). Тема жертвенности как подвига особенно характерна для "гражданского романтизма" декабристов; например, персонаж поэмы К. Ф. Рылеева "Наливайко" сознательно выбирает свой страдальческий путь:

Известно мне – погибель ждет

Того, кто первый восстает

На притеснителей народа.

Судьба меня уж обрекла,

Но где, скажи, когда была

Без жертв искуплена свобода?

Подобное могут сказать о себе и Иван Сусанин из одноименной думы Рылеева, и горьковский Данко из рассказа "Старуха Изергиль". В творчестве Μ. Ю. Лермонтова также распространен этот тип, который, по замечанию В. И. Коровина, "...стал для Лермонтова исходной точкой в его споре с веком. Но уже не понятия только об общественном благе, достаточно рационалистические у декабристов, и не гражданские чувства вдохновляют личность на героическое поведение, а весь ее внутренний мир".

Еще один из распространенных типов героя можно назвать автобиографическим , так как он представляет осмысление трагической участи человека искусства, который вынужден жить как бы па границе двух миров: возвышенного мира творчества и обыденного мира тварности. Интересно это самоощущение выразил писатель и журналист Н. А. Полевой в одном из писем к В. Ф. Одоевскому (от 16.02.1829): "...Я литератор и купец (соединение бесконечного с конечным...)". Немецкий романтик Гофман как раз по принципу совмещения противоположностей построил свой самый известный роман, полное название которого "Житейские воззрения кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах" (1822). Изображение филистерского, обывательского сознания в этом романе призвано оттенить величие внутреннего мира романтического художника-композитора Иоганна Крейслера. В новелле Э. По "Овальный портрет" живописец чудесной силой своего искусства отнимает жизнь у женщины, портрет которой пишет, – отнимает, чтобы дать взамен жизнь вечную (другое название новеллы "В смерти – жизнь"). "Художник" в широком романтическом контексте может означать как "профессионала", овладевшего языком искусства, так и вообще возвышенную личность, тонко чувствующую прекрасное, но иногда не имеющую возможности (или дара) выразить это чувство. По словам литературоведа Ю. В. Манна, "...любой романтический персонаж – ученый, архитектор, поэт, светский человек, чиновник и т.д. – всегда “художник” по своей причастности к высокой поэтической стихии, хотя бы последняя выливалась в различные творческие деяния или же оставалась заключенной в пределах человеческой души". С этим связана любимая романтиками тема невыразимого: возможности языка слишком ограниченны, чтобы вместить, уловить, назвать Абсолют – на него можно лишь намекнуть: "Все необъятное в единый вздох теснится, // И лишь молчание понятно говорит" (В. А. Жуковский).

Романтический культ искусства основан на понимании вдохновения как Откровения, а творчества как исполнения Божественного предназначения (а иногда и дерзкой попытки сравняться с Творцом). Другими словами, искусство для романтиков – не подражание и не отражение, а приближение к истинной реальности, лежащей за пределами видимой. В этом смысле оно противостоит рациональному способу познания мира: по словам Новалиса, "...поэт постигает природу лучше, нежели разум ученого". Неземная природа искусства обусловливает отчужденность художника от окружающих: он слышит "суд глупца и смех толпы холодной", он одинок и свободен. Однако свобода эта неполная, ведь он земной человек и в мире вымысла жить не может, а вне этого мира жизнь бессмысленна. Художник (как герой, так и автор-романтик) понимает обреченность своего стремления к мечте, но не отказывается от "возвышающего обмана" ради "тьмы низких истин". Этой мыслью завершается повесть И. В. Киреевского "Опал": "Обман все прекрасное, и чем прекраснее, тем обманчивее, ибо лучшее, что есть в мире, это – мечта".

В романтической системе координат жизнь, лишенная жажды невозможного, становится животным существованием. Именно такое существование, направленное на достижение достижимого, является основой прагматической буржуазной цивилизации, которую активно не принимают романтики.

От искусственности цивилизации может спасти только естественность природы – и в этом романтизм созвучен с сентиментализмом, открывшим ее этическую и эстетическую значимость ("пейзаж настроения"). Для романтика не существует неживой природы – она вся одухотворена, иногда даже очеловечена:

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык.

(Ф. И. Тютчев)

С другой стороны, близость человека к природе означает его "самотождественность", т.е. воссоединение с собственной "натурой", что является залогом его нравственной чистоты (здесь ощутимо влияние концепции "естественного человека", принадлежащей Ж. Ж. Руссо).

Тем нс менее, традиционный романтический пейзаж сильно отличается от сентименталистского: вместо идиллических сельских просторов – рощ, дубрав, полей (горизонталь) – появляются горы и море – высота и глубина, вечно враждующие "волна и камень". По словам литературоведа, "...природа воссоздается в романтическом искусстве как вольная стихия, свободный и прекрасный мир, неподвластный человеческому произволу" (Η. П. Кубарева). Буря и гроза приводят в движение романтический пейзаж, подчеркивая внутреннюю конфликтность мироздания. Это соответствует страстной натуре героя-романтика:

О, я как брат

Обняться с бурей был бы рад!

Глазами тучи я следил,

Рукою молнию ловил...

(Μ. Ю. Лермонтов)

Романтизм, как и сентиментализм, противостоит классицистическому культу разума, считая, что "есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам". Но если главным противоядием рассудочной ограниченности сентименталист считает чувство, то романтик-максималист идет дальше. На смену чувству является страсть – не столько человеческая, сколько сверхчеловеческая, неуправляемая и стихийная. Она возвышает героя над обыденностью и соединяет его с мирозданием; она открывает читателю мотивы его поступков, а нередко становится оправданием его преступлений:

Никто не создан целиком из зла,

И в Конраде благая страсть жила...

Однако если байроновский Корсар способен на глубокое чувство вопреки преступности своей натуры, то Клод Фрол- ло из "Собора Парижской Богоматери" В. Гюго становится преступником из-за безумной страсти, разрушающей героя. Такое "амбивалентное" понимание страсти – в светском (сильное чувство) и духовном (страдание, мучение) контексте характерно для романтизма, и если первое значение предполагает культ любви как открытия Божественного в человеке, то второе напрямую связано с дьявольским соблазном и духовным падением. К примеру, главному герою повести А. А. Бестужева-Марлинского "Страшное гадание" при помощи чудесного сна-предупреждения дается возможность осознать преступность и гибельность своей страсти к замужней женщине: "Это гаданье открыло мне глаза, ослепленные страстью; обманутый муж, обольщенная супруга, разорванное, опозоренное супружество и, почему знать, может, кровавая месть мне или от меня – вот следствия безумной любви моей!".

Романтический психологизм основан на стремлении показать внутреннюю закономерность слов и деяний героя, на первый взгляд необъяснимых и странных. Их обусловленность открывается не столько через социальные условия формирования характера (как это будет в реализме), сколько через столкновение надмирных сил добра и зла, поле битвы которых – сердце человека (эта мысль звучит в романе Э. Т. А. Гофмана "Эликсиры сатаны"). По мнению исследователя В. А. Лукова, "характерная для романтического художественного метода типизация через исключительное и абсолютное отразила новое понимание человека как малой Вселенной... особое внимание романтиков к индивидуальности, к человеческой душе как сгустку противоречивых мыслей, страстей, желаний – отсюда развитие принципа романтического психологизма. Романтики видят в душе человека соединение двух полюсов – “ангела” и “зверя” (В. Гюго), отметая однозначность классицистической типизации через “характеры”".

Таким образом, человек в романтической концепции мира включен в "вертикальный контекст" бытия как его важнейшая и неотъемлемая часть. От личного выбора зависит вселенское status quo. Отсюда – величайшая ответственность личности не только за действия, но и за слова, и даже за мысли. Тема преступления и наказания в романтическом варианте приобрела особую остроту: "Ничто в свете... ничто не забывается и не исчезает" (В. Ф. Одоевский. "Импровизатор"), За грехи предков будут расплачиваться потомки, и неискупленная вина станет для них родовым проклятием, которое определяет трагическую судьбу героев "Замка Отранто" Г. Уолпола, "Страшной мести" Н. В. Гоголя, "Упыря" А. К. Толстого...

Романтический историзм строится на понимании истории Отечества как истории рода; генетическая память нации живет в каждом ее представителе и многое объясняет в его характере. Таким образом, история и современность тесно связаны – обращение к прошлому для большинства романтиков становится одним из способов национального самоопределения и самопознания. Но в отличие от классицистов, для которых время не более чем условность, романтики пытаются соотнести психологию исторических персонажей с обычаями прошлого, воссоздать "местный колорит" и "дух времени" не как маскарад, а как мотивировку событий и поступков людей. Другими словами, должно произойти "погружение в эпоху", которое невозможно без тщательного изучения документов и источников. "Факты, расцвеченные воображением" – вот основной принцип романтического историзма.

Время движется, внося коррективы в характер вечной борьбы добра и зла в человеческих душах. Что же движет историей? Романтизм не предлагает однозначного ответа на этот вопрос – может быть, воля сильной личности, а может быть, Божественный промысел, проявляющий себя или в сцеплении "случайностей", или в стихийной деятельности народных масс. Например, Ф. Р. Шатобриан утверждал: "История – это роман, автор которого народ".

Что касается исторических лиц, то они в романтических произведениях редко соответствуют своему реальному (документальному) облику, идеализируясь в зависимости от авторской позиции и своей художественной функции – показать пример или предостеречь. Характерно, что в своем романе-предупреждении "Князь Серебряный" А. К. Толстой показывает Иоанна Грозного только как тирана, не принимая в расчет противоречивость и сложность личности царя, а Ричард Львиное Сердце в реальности вовсе не был похож на возвышенный образ короля-рыцаря, каким его показал В. Скотт в романе "Айвенго".

В этом смысле прошлое удобнее, чем настоящее, для создания идеальной (и в то же время как бы реальной в прошлом) модели национального бытия, противостоящей бескрылой современности и деградировавшим соотечественникам. Эмоция, которую выразил Лермонтов в стихотворении "Бородино":

Да, были люди в наше время.

Могучее, лихое племя:

Богатыри – не вы, –

весьма характерна для многих романтических произведений. Белинский, говоря о лермонтовской "Песне про... купца Калашникова", подчеркнул, что она "...свидетельствует о состоянии духа поэта, недовольного современною действительностью и перенесшегося от нее в далекое прошлое, чтоб там искать жизни, которой он не видит в настоящем".

Именно в эпоху романтизма исторический роман прочно вошел в число популярных жанров благодаря В. Скотту, В. Гюго, Μ. Н. Загоскину, И. И. Лажечникову и многим другим писателям, обращавшимся к исторической тематике. Вообще понятие жанра в его классицистической (нормативной) трактовке романтизм подверг существенному переосмыслению, которое шло по пути размывания строгой жанровой иерархии и родовидовых границ. Это вполне объяснимо, если вспомнить о романтическом культе свободного, самостоятельного творчества, которое никакие условности не должны сковывать. Идеалом романтической эстетики был некий поэтический универсум, вмещающий в себя не только черты разных жанров, но черты разных искусств, в ряду которых особое место отводилось музыке как наиболее "тонкому", нематериальному способу проникновения в духовную суть мироздания. Например, немецкий писатель В. Г. Вакенродер считает музыку "...самым чудесным из всех... изобретений, потому что она описывает человеческие чувства сверхчеловеческим языком... ибо она говорит на языке, которого мы не знаем в нашей обыденной жизни, которому учились невесть где и как и который кажется языком одних лишь ангелов". Тем не менее, в реальности, конечно, романтизм не отменил систему литературных жанров, внеся в нее коррективы (особенно это касается лирических жанров) и раскрыв новый потенциал традиционных форм. Обратимся к наиболее характерным из них.

Прежде всего, это баллада , которая в эпоху романтизма приобрела новые черты, связанные с развитием действия: напряженность и динамизм повествования, таинственные, иногда необъяснимые события, роковая предопределенность судьбы главного героя... Классические примеры этого жанра в русском романтизме представляют произведения В. А. Жуковского – опыт глубоко национального осмысления европейской традиции (Р. Саути, С. Колридж, В. Скотт).

Романтическая поэма характеризуется так называемой вершинной композицией, когда действие строится вокруг одного события, в котором наиболее ярко проявляется характер главного героя и определяется его дальнейшая – чаще всего трагическая – участь. Так происходит и в некоторых "восточных" поэмах английского романтика Д. Г. Байрона ("Гяур", "Корсар"), и в "южных" поэмах А. С. Пушкина ("Кавказский пленник", "Цыганы"), и в лермонтовских "Мцыри", "Песне про... купца Калашникова", "Демоне".

Романтическая драма стремится преодолеть классицистические условности (в частности, единство места и времени); она не знает речевой индивидуализации персонажей: ее герои говорят на "одном языке". Она предельно конфликтна, и чаще всего этот конфликт связан с непримиримым противостоянием героя (внутренне близкого автору) и общества. Из-за неравенства сил столкновение редко завершается счастливой развязкой; трагический финал может быть связан и с противоречиями в душе главного действующего лица, его внутренней борьбой. В качестве характерных примеров романтической драматургии можно назвать "Маскарад" Лермонтова, "Сарданапал" Байрона, "Кромвель" Гюго.

Одним из наиболее популярных жанров в эпоху романтизма стала повесть (чаще всего этим словом сами романтики называли рассказ или новеллу), существовавшая в нескольких тематических разновидностях. Сюжет светской повести строится на несоответствии искренности и лицемерия, глубоких чувств и общественных условностей (Е. П. Ростопчина. "Поединок"). Бытовая повесть подчинена нравоописательным задачам, изображению жизни людей, в чем-то непохожих на остальных (Μ. II. Погодин. "Черная немочь"). В философской повести основу проблематики составляют "проклятые вопросы бытия", варианты ответов на которые предлагают герои и автор (М. Ю. Лермонтов. "Фаталист"). Сатирическая повесть направлена на развенчание торжествующей пошлости, в разных обличиях представляющей главную угрозу духовной сущности человека (В. Ф. Одоевский. "Сказка о мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем"). Наконец, фантастическая повесть построена на проникновении в сюжет сверхъестественных персонажей и событий, необъяснимых с точки зрения повседневной логики, но закономерных с точки зрения высших законов бытия, имеющих нравственную природу. Чаще всего вполне реальные действия персонажа: неосторожные слова, греховные поступки становятся причиной чудесного возмездия, напоминающего об ответственности человека за все, что он совершает (А. С. Пушкин. "Пиковая дама", Н. В. Гоголь. "Портрет"),

Новую жизнь романтики вдохнули в фольклорный жанр сказки, не только способствуя изданию и изучению памятников устного народного творчества, но и создавая собственные оригинальные произведения; можно вспомнить братьев Гримм, В. Гауфа, А. С. Пушкина, Π. П. Ершова и др. Причем понималась и использовалась сказка достаточно широко – от способа воссоздания народного (детского) взгляда на мир в повестях с так называемой фольклорной фантастикой (например, "Кикимора" О. М. Сомова) или в произведениях, обращенных к детям (например, "Городок в табакерке" В. Ф. Одоевского), до общего свойства истинно романтического творчества, универсального "канона поэзии": "Все поэтическое должно быть сказочным", – утверждал Новалис.

Своеобразие романтического художественного мира проявляется и на языковом уровне. Романтический стиль , конечно же, неоднородный, выступающий во множестве индивидуальных разновидностей, имеет некоторые общие особенности. Он риторичен и монологичен: герои произведений – "языковые двойники" автора. Слово ценно для него своими эмоционально-экспрессивными возможностями – в романтическом искусстве оно всегда значит неизмеримо больше, чем в повседневном общении. Ассоциативность, насыщенность эпитетами, сравнениями и метафорами становится особенно очевидной при портретных и пейзажных описаниях, где главную роль играют уподобления, как бы заменяющие (затемняющие) конкретный облик человека или картину природы. Вот характерный пример романтического стиля А. А. Бестужева-Марлинского: "Угрюмо стояли кругом купы елей, как мертвецы, закутанные в снежные саваны, будто простирая к нам обледенелые руки; кусты, опушенные клоками инея, сплетали на бледной поверхности поля тени свои; утлые обгорелые пни, вея седыми космами, принимали мечтательные образы, но все это не носило на себе следа ноги или руки человеческой... Тишь и пустыня окрест!".

По словам ученого Л. И. Тимофеева, "...выражение у романтика как бы подчиняет себе изображение. Это сказывается на особо резкой эмоциональности поэтического языка, на тяготении романтика к тропам и фигурам, ко всему, что акцептирует в языке его субъективное начало". Автор часто обращается к читателю не просто как к другу-собеседнику, а как к человеку родной "культурной крови", посвященному, способному попять несказанное, т.е. невыразимое.

Романтическая символика основана на бесконечном "расширении" буквального значения некоторых слов: море и ветер становятся символами свободы; утренняя заря – надежды и стремления; голубой цветок (Новалис) – недостижимого идеала; ночь – таинственной сути мироздания и человеческой души и т.д.

Мы обозначили некоторые существенные типологические черты романтизма как художественного метода; однако до сих пор сам термин, как и многие другие, все-таки не точный инструмент познания, а плод "общественного договора", необходимый для изучения литературной жизни, но бессильный отразить ее неисчерпаемое многообразие.

Конкретно-историческое бытие художественного метода во времени и пространстве есть литературное направление .

Предпосылки возникновения романтизма можно отнести ко второй половине XVIII в., когда во многих европейских литературах еще в рамках классицизма совершается поворот от "подражания чужим" к "подражанию своим": писатели находят образцы среди своих предшественников-соотечественников, обращаются к отечественному фольклору не только с этнографическими, но и с художественными целями. Так постепенно в искусстве оформляются новые задачи; после "учебы" и достижения общемирового уровня художественности становится насущной потребностью создание самобытной национальной литературы (см. работы А. С. Курилова). В эстетике формируется представление о народности как способности автора воссоздать облик и выразить дух нации. При этом достоинством произведения становится его связь с пространством и временем, что отрицает саму основу классицистического культа абсолютного образца: по утверждению Бестужева- Марлинского, "...все образцовые дарования носят на себе отпечаток не только народа, но и века, места, где жили они, следовательно, подражать им рабски в других обстоятельствах – невозможно и неуместно".

Конечно, на появление и оформление романтизма повлияли также и многие "посторонние" факторы, в частности общественно-политические и философские. Государственный строй многих европейских стран колеблется; французская буржуазная революция говорит о том, что время абсолютной монархии миновало. Миром правит не династия, а сильная личность – такая, как Наполеон. Политический кризис влечет за собой изменения в общественном сознании; царство разума кончилось, в мир ворвался хаос и разрушил то, что казалось простым и понятным, – представления о гражданском долге, об идеальном государе, о прекрасном и безобразном... Ощущение неминуемых перемен, ожидание того, что мир станет лучше, разочарование в своих надеждах – из этих моментов складывается и развивается особое умонастроение эпохи катастроф. Философия вновь обращается к вере и признает, что мир непознаваем рационально, что материя вторична по отношению к духовной реальности, что человеческое сознание представляет собой бесконечную вселенную. Великие философы-идеалисты – И. Кант, Ф. Шеллинг, Г. Фихте, Ф. Гегель – оказываются кровно связанными с романтизмом.

Вряд ли можно с точностью определить, в какой из европейских стран романтизм появился раньше, и вряд ли это важно, поскольку литературное направление родины не имеет, возникая там, где в нем появилась потребность, и тогда, когда она появилась: "...Не было и не могло быть вторичных романтизмов – заимствованных... Каждая национальная литература открывала для себя романтизм, когда социально-историческое развитие народов приводило их к этому..." (С. Е. Шаталов.)

Своеобразие английского романтизма определила колоссальная личность Д. Г. Байрона, который, по словам Пушкина,

Облек в унылый романтизм

И безнадежный эгоизм...

Собственное "я" английского поэта стало главным героем всех его произведений: непримиримый конфликт с окружающими, разочарование и скепсис, богоискательство и богоборчество, богатство задатков и ничтожность их воплощения – вот лишь некоторые черты знаменитого "байронического" типа, нашедшего себе двойников и последователей во многих литературах. Кроме Байрона, английскую романтическую поэзию представляет "озерная школа" (У. Вордсворт, С. Колридж, Р. Саути, П. Шелли, Т. Мур и Д. Китс). "Отцом" популярной исторической романистики по праву считается шотландский писатель В. Скотт, воскресивший в своих многочисленных романах прошлое, где наряду с историческими лицами действуют вымышленные персонажи.

Немецкий романтизм характеризуется философской глубиной и пристальным вниманием к сверхъестественному. Наиболее ярким представителем этого направления в Германии был Э. Т. А. Гофман, удивительным образом соединявший в своем творчестве веру и иронию; в его фантастических новеллах реальное оказывается неотделимым от чудесного, а вполне земные герои способны преображаться в своих потусторонних двойников. В поэзии

Г. Гейне трагический разлад идеала с действительностью становится причиной горького язвительного смеха поэта над миром, над собой и над романтизмом. Рефлексия, в том числе и эстетическая, вообще характерна для немецких писателей: теоретические трактаты братьев Шлегелей, Новалиса, Л. Тика, братьев Гримм, наряду с их произведениями, оказали значительное влияние на развитие и "самосознание" всего европейского романтического движения. В частности, благодаря книге Ж. де Сталь "О Германии" (1810) французские, а позже и русские писатели получили возможность приобщиться к "сумрачному германскому гению".

Облик французского романтизма в целом обозначен творчеством В. Гюго, в романах которого гема "отверженных" соединяется с нравственной проблематикой: общественная мораль и любовь к человеку, внешняя красивость и внутренняя красота, преступление и наказание и т.п. "Маргинальный" герой французского романтизма не всегда бродяга или разбойник, он может быть просто личностью, по каким-то причинам оказавшейся вне общества и поэтому способной дать ему объективную (т.е. негативную) оценку. Характерно то, что сам герой часто получает такую же оценку от автора за "болезнь века" – бескрылый скепсис и всеразрушающее сомнение. Именно о персонажах Б. Констана, Ф. Р. Шатобриана и А. де Виньи говорит Пушкин в VII главе "Евгения Онегина", давая обобщенный портрет "современного человека":

С его безнравственной душой,

Себялюбивой и сухой,

Мечтанью преданной безмерно,

С его озлобленным умом,

Кипящим в действии пустом...

Американский романтизм более разнороден: в нем соединились готическая поэтика ужаса и мрачный психологизм Э. А. По, простодушная фантазия и юмор В. Ирвинга, индейская экзотика и поэзия приключений Д. Ф. Купера. Пожалуй, именно с эпохи романтизма американская литература включается в мировой контекст и становится самобытным явлением, не сводимым только к европейским "корням".

История русского романтизма началась еще во второй половине XVIII в. Классицизм, исключая национальное как источник вдохновения и предмет изображения, противопоставил высокие образцы художественности "грубой" простонародности, что не могло не привести к "однообразию, ограниченности, условленности" (А. С. Пушкин) литературы. Поэтому постепенно подражание античным и европейским писателям уступило стремлению ориентироваться на лучшие образцы национального творчества, в том числе и народного.

Становление и оформление русского романтизма тесно связано с важнейшим историческим событием XIX в. – победой в Отечественной войне 1812 г. Подъем национального самосознания, вера в великое назначение России и ее народа стимулируют интерес к тому, что ранее оставалось за пределами изящной словесности. Фольклор, отечественные предания начинают восприниматься как источник самобытности, самостоятельности литературы, еще не целиком освободившейся от ученической подражательности классицизма, но уже сделавшей первый шаг в этом направлении: если учиться – то у своих предков. Вот как формулирует эту задачу О. М. Сомов: "...Народу русскому, славному воинскими и гражданскими добродетелями, грозному силою и великодушному в победах, населяющему царство, обширнейшее в мире, богатое природою и воспоминаниями, необходимо иметь свою народную поэзию, неподражательную и независимую от преданий чуждых ".

С этой точки зрения основная заслуга В. А. Жуковского состоит не в "открытии Америки романтизма" и не в знакомстве русских читателей с лучшими западноевропейскими образцами, а в глубоко национальном осмыслении мирового опыта, в соединении его с православным миросозерцанием, утверждающим:

Лучший друг нам в жизни сей –

Вера в Провиденье, Благ

Зиждителя закон...

("Светлана")

Романтизм декабристов К. Ф. Рылеева, А. А. Бестужева, В. К. Кюхельбекера в науке о литературе часто называют "гражданским", поскольку в их эстетике и творчестве пафос служения Отечеству является основополагающим. Обращения к историческому прошлому призваны, по мнению авторов, "возбуждать доблести сограждан подвигами предков" (слова А. Бестужева о К. Рылееве), т.е. способствовать реальному изменению действительности, далекой от идеала. Именно в поэтике декабристов ярко проявились такие общие особенности русского романтизма, как антииндивидуализм, рационализм и гражданственность – особенности, говорящие о том, что в России романтизм, скорее, наследник идей Просвещения, чем их разрушитель.

После трагедии 14 декабря 1825 г. романтическое движение вступает в новую пору – гражданский оптимистический пафос сменяется философской направленностью, самоуглублением, попытками познать общие законы, управляющие миром и человеком. Русские романтики-любомудры (Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский, А. С. Хомяков, С. В. Шевырев, В. Ф. Одоевский) обращаются к немецкой идеалистической философии и стремятся "привить" ее на родную почву. Вторая половина 20-х – 30-е гг. – время увлечения чудесным и сверхъестественным. К жанру фантастической повести обращались А. А. Погорельский, О. М. Сомов, В. Ф. Одоевский, О. И. Сенковский, А. Ф. Велътман.

В общем направлении от романтизма к реализму развивается творчество великих классиков XIX в. – А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, причем следует говорить не о преодолении романтического начала в их произведениях, а о трансформации и обогащении его реалистическим методом осмысления жизни в искусстве. Именно на примере Пушкина, Лермонтова и Гоголя можно увидеть, что романтизм и реализм как важнейшие и глубоко национальные явления в русской культуре XIX в. не противостоят друг другу, они не взаимоисключающи, а взаимодополняющи и только в их соединении рождается неповторимый облик нашей классической литературы. Одухотворенный романтический взгляд на мир, соотнесенность действительности с высшим идеалом, культ любви как стихии и культ поэзии как прозрения мы можем обнаружить в творчестве замечательных русских поэтов Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, А. К. Толстого. Напряженное внимание к таинственной сфере бытия, иррациональному и фантастическому характерно для позднего тургеневского творчества, развивающего традиции романтизма.

В русской литературе рубежа веков и в начале XX в. романтические тенденции связаны с трагическим мироощущением человека "переходной эпохи" и с его мечтой о преображении мира. Концепция символа, разработанная романтиками, получила развитие и художественное воплощение в творчестве русских символистов (Д. Мережковский, А. Блок, А. Белый); любовь к экзотике дальних странствий отразилась в так называемом неоромантизме (Н. Гумилев); максимализм художественных стремлений, контрастность мировосприятия, желание преодолеть несовершенство мира и человека – неотъемлемые составляющие раннего романтического творчества М. Горького.

В науке пока остается открытым вопрос о хронологических границах, положивших предел существованию романтизма как художественного направления. Традиционно называют 40-е гг. XIX в., однако все чаще в современных исследованиях эти границы предлагается отодвинуть – иногда значительно, до конца XIX или даже до начала XX в. Бесспорно одно: если романтизм как направление и сошел со сцены, уступив ее реализму, то романтизм как художественный метод, т.е. как способ познания мира в искусстве, сохраняет свою жизнеспособность до наших дней.

Таким образом, романтизм в широком смысле этого слова – не исторически ограниченное явление, оставшееся в прошлом: он вечен и по-прежнему представляет нечто большее, чем явление литературы. "Где человек, там и романтизм... Сфера его... – вся внутренняя, задушевная жизнь человека, та таинственная почва души и сердца, откуда поднимаются все неопределенные стремления к лучшему и возвышенному, стремясь находить себе удовлетворение в идеалах, творимых фантазиею". "Подлинный романтизм вовсе не есть только литературное течение. Он стремился стать и стал новой формой чувствования новым способом переживания жизни... Романтизм есть не что иное, как способ устроить, организовать человека, носителя культуры, на новую связь со стихией... Романтизм есть дух, который стремится под всякой застывающей формой и, в конце концов, взрывает ее...". Эти высказывания В. Г. Белинского и А. А. Блока, раздвигающие границы привычного понятия, показывают его неисчерпаемость и объясняют его бессмертие: пока человек остается человеком, романтизм будет существовать как в искусстве, так и в повседневной жизни.

Представители романтизма

Германия . Новалис (лирический цикл "Гимны к ночи", "Духовные песни", роман "Генрих фон Офтердинген"),

Шамиссо (лирический цикл "Любовь и жизнь женщины", повесть-сказка "Удивительная история Петера Шлемиля"),

Э. Т. А. Гофман (романы "Эликсиры сатаны", "Житейские воззрения кота Мурра...", сказки "Крошка Цахес...", "Повелитель блох", "Щелкунчик и мышиный король", новелла "Дон Жуан"),

И. Ф. Шиллер (трагедии "Дон Карлос", "Мария Стюарт", "Орлеанская дева", драма "Вильгельм Телль", баллады "Ивиковы журавли", "Водолаз" (в пер. Жуковского "Кубок"), "Рыцарь Тогенбург", "Перчатка", "Поликратов перстень"; "Песнь о колоколе", драматическая трилогия "Валленштейн"),

Г. фон Клейст (повесть "Михазль-Кольхаас", комедия "Разбитый кувшин", драма "Принц Фридрих Гамбургский", трагедии "Семейство Шроффенштейн", "Пентесилея"),

братья Гримм, Якоб и Вильгельм ("Детские и семейные сказки", "Немецкие предания"),

Л. Арним (сб. народных песен "Волшебный рог мальчика"),

Л. Тик (сказочные комедии "Кот в сапогах", "Синяя Борода", сборник "Народные сказки", новеллы "Эльфы", "Жизнь льется через край"),

Г. Гейне ("Книга песен", сборник стихов "Романсеро", поэмы "Атта троль", "Германия. Зимняя сказка", стихотворение "Силезские ткачи"),

К. А. Вульпиус (роман "Ринальдо Ринальдини").

Англия . Д. Г. Байрон (поэмы "Паломничество Чайльд- Гарольда", "Гяур", "Лара", "Корсар", "Манфред", "Каин", "Бронзовый век", "Шильонский узник", цикл стихов "Еврейские мелодии", роман в стихах "Дон Жуан"),

П. Б. Шелли (поэмы "Королева Маб", "Восстание Ислама", "Освобожденный Прометей", историческая трагедия "Ченчи", стихи),

В. Скотт (поэмы "Песнь последнего менестреля", "Дева озера", "Мармион", "Рокби", исторические романы "Уэверли", "Пуритане", "Роб Рой", "Айвенго", "Квентин Дорвард", баллада "Иванов вечер" (в пер. Жуковского

"Замок Смальгольм")), Ч. Мэтыорин (роман "Мельмотскиталец"),

У. Вордсворт ("Лирические баллады" – вместе с Колриджем, поэма "Прелюдия"),

С. Колридж ("Лирические баллады" – вместе с Вордсвортом, поэмы "Сказание о старом мореходе", "Криста- бель"),

Франция. Ф. Р. Шатобриан (повести "Атала", "Рене"),

A. Ламартин (сборники лирических стихов "Поэтические раздумья", "Новые поэтические раздумья", поэма "Жоселен"),

Жорж Санд (романы "Индиана", "Орас", "Консуэло" и др.),

B. Гюго (драмы "Кромвель", "Эрнани", "Марион Делорм", "Рюи Блаз"; романы "Собор Парижской Богоматери", "Отверженные", "Труженики моря", "93-й год", "Человек, который смеется"; сборники стихов "Восточные мотивы", "Легенда веков"),

Ж. де Сталь (романы "Дельфина", "Коринна, или Италия"), Б. Констан (роман "Адольф"),

А. де Мюссе (цикл поэм "Ночи", роман "Исповедь сына века"), А. де Виньи (поэмы "Элоа", "Моисей", "Потоп", "Смерть волка", драма "Чаттертон"),

Ш. Нодье (роман "Жан Сбогар", новеллы).

Италия. Д. Леопарди (сборник "Песни", поэма "Паралипомены Войны мышей и лягушек"),

Польша. А. Мицкевич (поэмы "Гражина", "Дзяды" ("Поминки"), "Конрад Валлепрод", "Паи Тадеуш"),

Ю. Словацкий (драма "Кордиан", поэмы "Ангелли", "Бенёвский"),

Русский романтизм. В России расцвет романтизма приходится на первую треть XIX в., для которой характерны усиление интенсивности жизни, бурные, события, прежде всего Отечественная война 1812 г. и революционное движение декабристов, пробудившие русское национальное самосознание, патриотическое воодушевление.

Представители романтизма в России. Течения:

• 1. Субъективно-лирический романтизм, или этико-психологический (включает в себя проблемы добра и зла, преступления и наказания, смысла жизни, дружбы и любви, нравственного долга, совести, возмездия, счастья): В. А. Жуковский (баллады "Людмила", "Светлана", "Двенадцать спящих дев", "Лесной царь", "Эолова арфа"; элегии, песни, романсы, послания; поэмы "Аббадона", "Ундина", "Паль и Дамаянти"); К. II. Батюшков (послания, элегии, стихи).
• 2. Общественно-гражданский романтизм :

К. Ф. Рылеев (лирические стихотворения, "Думы": "Дмитрий Донской", "Богдан Хмельницкий", "Смерть Ермака", "Иван Сусанин"; поэмы "Войнаровский", "Наливайко"); А. А. Бестужев (псевдоним – Марлинский) (стихи, повести "Фрегат “Надежда”", "Мореход Никитин", "Аммалат-Бек", "Страшное гаданье", "Андрей Переяславский").

В. Ф. Раевский (гражданская лирика).

A. И. Одоевский (элегии, историческая поэма "Василько", отклик на "Послание в Сибирь" Пушкина).

Д. В. Давыдов (гражданская лирика).

B. К. Кюхельбекер (гражданская лирика, драма "Ижорский"),

3. "Байронический " романтизм:

A. С. Пушкин (поэма "Руслан и Людмила", гражданская лирика, цикл южных поэм: "Кавказский пленник", "Братья- разбойники", "Бахчисарайский фонтан", "Цыганы").

М. Ю. Лермонтов (гражданская лирика, поэмы "Измаил- Бей", "Хаджи Абрек", "Беглец", "Демон", "Мцыри", драма "Испанцы", исторический роман "Вадим"),

И. И. Козлов (поэма "Чернец").

4. Философский романтизм:

Д. В. Веневитинов (гражданская и философская лирика).

B. Ф. Одоевский (сб. новелл и философских бесед "Русские ночи", романтические повести "Последний квартет Бетховена", "Себастиан Бах"; фантастические повести "Игоша", "Сильфида", "Саламандра").

Ф. Н. Глинка (песни, стихи).

В. Г. Бенедиктов (философская лирика).

Ф. И. Тютчев (философская лирика).

Е. А. Баратынский (гражданская и философская лирика).

5. Народно-исторический романтизм:

Μ. Н. Загоскин (исторические романы "Юрий Милославский, или Русские в 1612 году", "Рославлев, или Русские в 1812 году", "Аскольдова могила").

И. И. Лажечников (исторические романы "Ледяной дом", "Последний Новик", "Басурман").

Особенности русского романтизма. Субъективный романтический образ заключал в себе объективное содержание, выражавшееся в отражении общественных настроений русских людей первой трети XIX в. – разочарования, предчувствия перемен, неприятия как западноевропейской буржуазности, так и русских деспотически самодержавных, крепостнических устоев.

Стремление к народности. Русским романтикам казалось, что, постигая дух народа, они приобщались к идеальным началам жизни. При этом понимание "народной души" и содержание самого принципа народности у представителей различных течений в русском романтизме было различным. Так, у Жуковского народность означала гуманное отношение к крестьянству и вообще к бедным людям; он находил ее в поэзии народных обрядов, лирических песен, народных примет, суеверий, преданий. В творчестве романтиков-декабристов народный характер не просто положительный, но героический, национально-самобытный, который коренится в исторических традициях народа. Такой характер они обнаруживали в исторических, разбойничьих песнях, былинах, богатырских сказках.

Романтизм – одно из самых значительных литературных направлений 19 века.

Романтизм не просто литературное направление, но и определённое мировоззрение, система взглядов на мир. Формировался он в противостоянии с идеологией Просвещения, которая царила в течение всего 18 века, в отталкивании от неё.

Все исследователи сходятся на том, что важнейшим событием, сыгравшем роль при возникновении Романтизма была Великая французская революция, которая началась в 14 июля 1789 году, когда разгневанный народ взял штурмом главную королевскую тюрьму Бастилию, в результате которой Франция стала сначала конституционной монархией, а потом республикой. Революция стала важнейшим этапом формирования современной республиканской, демократической Европы. В последующем она стала символом борьбы за свободу, равноправие, справедливость, улучшение жизни народа.

Однако отношение к Революции было далеко не однозначно. Многие мыслящие и творческие люди скоро в ней разочаровались, поскольку её результатами были революционный террор, гражданская война, войны революционной Франции почти со всей Европой. А общество, возникшее во Франции после Революции, было очень далеко от идеала: народ жил по-прежнему в нищете. И поскольку Революция была прямым результатом философских и социально-политических идей Просвещения, то разочарование коснулось и самого Просвещения. Вот из этого сложного сочетания очарования и разочарования в Революции и Просвещении родился Романтизм. Романтики сохранили веру в главные идеалы Просвещения и Революции – свободу, равноправие, социальную справедливость и т.д.

Но они разочаровались в возможности их реального воплощения. Возникло острое ощущение разрыва между идеалом и жизнью. Поэтому для романтиков характерны две противоположные тенденции: 1. безоглядный, наивный энтузиазм, оптимистическая вера в победу возвышенных идеалов; 2. абсолютное, мрачное разочарование во всём, в жизни в целом. Это две стороны одной медали: абсолютное разочарование в жизни есть результат абсолютной веры в идеалы.

Ещё один важный момент касательно отношения романтиков к Просвещению: сама по себе идеология Просвещения в начале 19 века стала восприниматься как устаревшая, надоевшая, не оправдавшая надежд. Ведь развитие идёт по принципу отталкивания от предыдущего. Перед Романтизмом было Просвещение, и Романтизм оттолкнулся от него.

Итак, в чём конкретно сказалось отталкивание Романтизма от Просвещения?

В 18 веке, в эпоху Просвещения царил культ Разума - рационализм – представление о том, что разум – это главное качество человека, с помощью разума, логики, науки человек способен правильно понять, познать мир и самого себя, и изменить и то, и другое в лучшую сторону.

1. Важнейшей чертой романтизма стал иррационализм (антирационализм) - представление о том, что жизнь гораздо сложнее, чем это представляется человеческому разуму, жизнь не поддаётся разумному, логическому объяснению. Она непредсказуема, непонятна, противоречива, короче иррациональна. И самая иррациональная, таинственная часть жизни - это человеческая душа. Человеком очень часто управляет не светлый разум, а тёмные, бесконтрольные, иногда разрушительные страсти. В душе могут нелогично сосуществовать самые противоположные стремления, чувства, мысли. Романтики обратили серьёзное внимание и стали описывать странные, иррациональные состояния человеческого сознания: сумасшествие, сон, одержимость какой-то страстью, состояние аффекта, болезни и т.д. Для романтизма характерна насмешка над наукой, учёными, логикой.

2. Романтики, вслед за сентименталистами, выдвинули на первый план чувства, эмоции , не поддающиеся логике. Эмоциональность – важнейшее с точки зрения Романтизма качество человека. Романтик – это тот, кто поступает вопреки разуму, мелочному расчёту, романтика ведут эмоции.

3. Большинство просветителей были материалистами, многие романтики (но не все) были идеалистами и мистиками . Идеалисты – это те, кто верит, что кроме материального мира есть некий идеальный, духовный мир, который состоит из идей, мыслей и который гораздо важнее, первостепеннее мира материального. Мистики – это не просто те, кто верит в существование иного мира – мистического, потустороннего, сверхъестественного и т.д., это те, кто верит в то, что представители иного мира способны проникать в мир реальный, что вообще между мирами возможна связь, общение. Романтики охотно впускали мистику в свои произведения, описывали ведьм, колдунов и других представителей нечистой силы. В романтических произведениях очень часто присутствуют намёки на мистическое объяснение происходящих странных событий.

(Иногда понятия "мистический" и "иррациональный" отождествляются, используются как синонимы, что не совсем правильно. Часто они действительно совпадают, особенно у романтиков, но всё-таки вообще эти понятия обозначают разные вещи. Всё мистическое как правило иррационально, но не всё иррациональное мистично).

4. Многим романтикам присущ мистический фатализм - вера в Судьбу, Предопределение. Жизнью человека управляют некие мистические (в основном тёмные) силы. Поэтому в некоторых романтических произведениях множество таинственных предсказаний, странных намёков, которые всегда сбываются. Герои иногда совершают поступки как бы не сами, а кто-то их подталкивает, как будто в них вселяется некая посторонняя сила, которая ведёт их к осуществлению Судьбы. Ощущением неизбежности Судьбы проникнуты многие произведения романтиков.

5. Двоемирие - важнейшая особенность романтизма, порождённая горьким ощущением разрыва между идеалом и реальностью.

Романтики делили мир на две части: мир реальный и мир идеальный.

Мир реальный – мир обычный, повседневный, неинтересный, крайне несовершенный, мир в котором удобно себя чувствуют обыватели, мещане. Мещане - это люди, не имеющие глубоких духовных интересов, их идеал - материальное благополучие, их собственный личный комфорт и покой.

Характернейшая особенность типичного романтика - неприязнь к мещанам, к обычным людям, к большинству, к толпе, презрение к реальной жизни, оторванность от неё, невписанность в неё.

И второй мир - мир романтического идеала, романтической мечты, где всё прекрасно, ярко, где всё так, как мечтает романтик, этого мира нет в реальности, но он должен быть. Романтическое бегство - это бегство из реальности в мир идеала, в природу, искусство, в свой внутренний мир. Сумасшествие и самоубийство – это тоже варианты романтического бегства. У большей части самоубийц в характере есть значительный элемент романтизма.

7. Романтики не любят всё обыкновенное и стремятся ко всему необычному , нетипичному, оригинальному, исключительному, экзотическому. Романтический герой всегда непохож на большинство, он – другой. Это главное качество романтического героя. Он не вписан в окружающую реальность, неприспособлен к ней, он всегда одиночка.

Основной романтический конфликт - противостояние одинокого романтического героя и обычных людей.

Любовь к необычному касается и выбора сюжетных событий для произведения - они всегда исключительны, необыкновенны. Также романтики любят экзотическую обстановку: далёкие жаркие страны, море, горы, иногда сказочные придуманные страны. По этой же причине романтики интересуются далёким историческим прошлым, особенно средневековьем, которое очень не любили просветители как самое непросвещённое, неразумное время. Но романтики считали, что средневековье – это время зарождения романтизма, романтической любви и романтической поэзии, первые романтические герои – это рыцари, служащие своим прекрасным дамам и сочиняющие стихи.

В романтизме (особенно поэзии) очень распространён мотив полёта, отрыва от обычной жизни и стремление к чему-то необыкновенному и прекрасному.

8. Основные романтические ценности.

Главной ценностью для романтиков является Любовь . Любовь - это высшее проявление человеческой личности, высшее счастье, наиболее полное раскрытие всех способностей души. Это главная цель и смысл жизни. Любовь связывает человека с мирами иными, в любви открываются все самые глубокие, самые важные тайны бытия. Для романтиков характерно представление о влюблённых как о двух половинках, о неслучайности встречи, о мистической предназначенности именно этого мужчины именно этой женщине. Также представление о том, что настоящая любовь может быть только раз в жизни, что она возникает мгновенно с первого взгляда. Представление о необходимости хранить верность даже после смерти возлюбленной. При этом идеальное воплощение романтической любви дал Шекспир в трагедии «Ромео и Джульетта».

Вторая романтическая ценность – Искусство . Оно содержит высшую Истину и высшую Красоту, которые художнику (в широком смысле слова) спускаются в момент вдохновения из иных миров. Художник – идеальная романтическая личность, наделённая высшим даром с помощью своего искусства одухотворять людей, делать их лучше, чище. Высший вид искусства - Музыка, она наименее материальна, наиболее неопределённа, свободна и иррациональна, музыка обращена непосредственно к сердцу, к чувствам. Образ Музыканта в романтизме очень часто встречается.

Третья важнейшая ценность романтизма - Природа и её красота. Романтики стремились природу одухотворить, наделить её живой душой, особой таинственной мистической жизнью.

Тайна природы откроется не через холодный разум учёного, а только через ощущение её красоты и души.

Четвёртая романтическая ценность – Свобода , внутренняя духовная, творческая свобода прежде всего, свободный полёт души. Но и социально-политическая свобода тоже. Свобода – романтическая ценность, поскольку она возможна лишь в идеале, но не в реальности.

Художественные особенности романтизма.

1. Основной художественный принцип романтизма – принцип пересоздания и преображения реальности. Романтики показывают жизнь не такой, какой её можно увидеть, они открывают скрытую её мистическую, духовную сущность, как они её понимают. Правда окружающей нас реальной жизни для любого романтика – это скучно и неинтересно.

Поэтому очень охотно романтики используют самые разные способы преображения реальности:

1. прямая фантастика , сказочность,
2. гипербола - разного вида преувеличения, преувеличение качеств персонажей;
3. сюжетное неправдоподобие – небывалое обилие в сюжете приключений - необычных, неожиданных событий, всевозможных совпадений, случайностей, катастроф, спасений и т.д.

2. Таинственность - широкое использование тайны как художественного приёма: специальное нагнетение таинственности. Романтики добиваются эффекта тайны тем, что скрывают какую-то часть фактов, событий, описывают события пунктирно, частично – так, чтобы стал очевидным намёк на вмешательство в реальную жизнь мистических сил.

3. Для романтизма характерен особый романтический стиль. Его черты:

1. эмоциональность (много слов, выражающих эмоции и эмоционально окрашенных);
2. стилистическая украшенность - много стилистических украшений, изобразительно-выразительных средств: эпитетов, метафор, сравнений и т.д.
3. многословие, неконкретность - много слов с абстрактным значением.

Хронологические рамки развития романтизма .

Романтизм возник в во второй половине 90-х годов ХVIII века в Германии и Англии, затем во Франции. Господствующим литературным направлением в Европе романтизм стал примерно с 1814 г., когда начали выходить одно за другим произведения Гофмана, Байрона, Вальтер Скотта, и был таковым примерно до второй половины 1830-х годов, когда сдал позиции реализму. Романтизм ушёл на второй план, но не исчез – особенно во Франции, он существовал в течение почти всего XIX века, например, почти большая часть романов Виктора Гюго - лучшего прозаика среди романтиков, были написаны в 1860-е годы, а последний его роман опубликован в 1874 году. В поэзии романтизм преобладал в течение всего ХIХ века, во всех странах.

Романтизму свойственно обостренное внимание к душевной организации человека. Писатели, относящие себя к романтикам, интересуются особенными личностями в особенных обстоятельствах. Для романтического героя свойственны бури чувств, «мировая скорбь», стремление к идеалу, мечта о совершенстве. Герой противопоставляет себя окружающей его среде, он конфликтует не с отдельными людьми, не с социально-историческими обстоятельствами, а с миром в целом, со всей вселенной. Если отдельно взятая личность соответствует целому миру, то она должна быть столь же масштабной и сложной, как целый мир. Романтическое сознание в бунте против ежедневной одинаковости устремляется к крайностям: одни герои романтических произведений - к духовным высям, уподобляются в своем поиске идеала самому творцу, другие - в отчаянии предаются злу, не зная меры в глубине морального падения. Одни романтики ищут идеал в прошлом, особенно в средневековье, когда еще было живо непосредственное религиозное чувство, другие - в утопиях будущего.

Сформированный в романтической литературе тип героя оказался жизнеспособным. Романтический герой, «чужой среди своих», с его внутренней раздвоенностью, с несоизмеримым уровнем его притязаний и самоиронией, оказался первым, кто соединил в себе подлинно современное мировосприятие. Создание такого героя потребовало новых приемов литературного изображения, углубления психологизма.

Первая треть XIX века ознаменовалась развитием романтического сознания, заключающимся в постепенном переходе от утопических надежд на немедленное воплощение высших идеалов в действительность к постепенному отрезвлению, пониманию непреодолимости давления исторических и социальных обстоятельств. Воплощенный дух действия и борьбы, дерзость и презрение ко всякой вялости, отсутствию действия, потребность в пробуждающей людей от малодушия битве, жажда действий, зажигающих сердца и мотивирующих их на совершение подвига, - самые примечательные особенности романтических произведений.

Произведение считается романтическим, если: в нем нет четкой дистанции между автором и героем; автор не критикует героя, даже если изображает его духовное падение, из сюжета становится очевидна невиновность героя в этом - виновны сложившиеся таким образом обстоятельства. Обычно у такого произведения сюжет загадочный, таинственный.

Романтический герой - это индивидуалист, прошедший в своем развитии две стадии: стремясь к подвигу, сталкивается с пасмурной реальностью, после чего формируется желание перестроить мир; после столкновения с реальной жизнью герой все еще считает этот мир пасмурным, никчемным и подлым, становится циником и пессимистом. Поняв, что мир изменить нельзя, герой больше не стремится к подвигу, но все равно каждый раз натыкается на опасность.

Те, кто относят себя к романтикам, совершенно по-особому чувствуют природу, им нравятся такие ее проявления, как бури, грозы, катаклизмы.

Романтическое искусство в принципе отличает наличие в нем субъективно-лирического момента. Передача страданий героя, его отношения к жизни для романтизма важнее изображения самой жизни. Из всех видов искусства романтики всегда выбирают музыку, так как через нее многограннее и полнее можно проявить внутренний мир человека.

Эстетика романтизма расставляла акценты (в том числе и теоретические) на возможных скрытых креативных возможностях природы, души художника; на потенциале хаоса как беспредельного накопления творческих возможностей бытия и художника; на восходящем к Ф. Шиллеру Иезуитова Р.В. Русский романтизм. - Л., 1978. С. 65. игровом принципе жизни во всех ее проявлениях; на пронизывающем природу и истинное искусство духе возвышенного. Поэзия, живопись, музыка романтиков обычно направлены к сферам возвышенного. В противоположность ортодоксальной христианской доктрине они понимали зло в качестве объективной реальности, характерной для космоса («мировое зло») и природы человека. Следствием этого является наличие трагизма бытия у писателей, присоединившихся к романтизму позже.

Выводы по § 1. Итак, для эстетики романтизма свойственны возведение в культ художественного гения в качестве духовного пророка, устремленность к бесконечному, сокровенному; чувственный лиризм, стремление к смешению фольклора с реальностью; ироническое дистанцирование. Из всех искусств в эстетике романтизма музыка и музыкальность - это основная парадигма. К ней восходит и популярная в среде романтиков идея синтеза искусств на основе музыки - Gesamtkunstwerk.

3. Романтизм как литературное направление. Своеобразие русского романтизма.

Споры о романтизме идут уже около 200 лет. Само определение «романтизм» вызывает различные толкования, хотя это слово глубоко вошло в культуру. В эпоху зарождения романтизма о нём шли бурные споры. Вяземский писал Пушкину: «Романтизм как домовой – не знаешь, как накинуть на него палец». Сложность определения романтизма связана и с тёмной этимологией слова. Согласно первой версии, слово происходит от понятия «роман» и связано со сказанием; согласно второй версии, слово происходит от понятия «романс» и связано с рыцарской культурой средневековья; согласно третьей версии, слово «романтизм» связано с романскими языками и культурой. Единства в определении романтизма не наблюдалось до начала XIX века. Романтизм всегда был связан с поэтической необоснованностью, мистикой. Было понятно, что у него нет определённых норм.

Определённый сдвиг в сторону понимания романтизма произошёл в немецкой философии. Фридрих Шеллинг и братья Шлегели попытались дать определение романтизма. Романтизм – противопоставление между мечтой и действительностью, сущим и должным, тем, что есть, и тем, что должно быть. Романтизм – детище общественных потрясений, национально-общественных движений, философских революций. Хронологические границы эпохи романтизма: 1789 – 1848 гг. Эта эпоха – время формирования романтизма как мировоззрения и художественного направления.

В Англии и Франции романтизм – явление более раннее, чем в России. В России становление романтизма приходится на 1810 – 1820 гг. В США романтизм приходит в 1830-е гг. Романтизм развивается и в науке: математике, медицине, биологии. В романтизм органично вошло общее брожение. Происходит пересмотр понятий классицизма. В романтизме признавался приоритет внутреннего состояния человека, его конфликт с государственной властью. Романтизм стремился постичь весь мир, всё в человеке. Романтиков волновала идея всеобъемлющего, синтеза. Романтизм лишался односторонних взглядов.

Романтизм возник на волне революций как проявление свободолюбия (освобождение Греции, движение этеристов в Молдавии, карбонариев в Италии, освободительное движение, связанное с наполеоновскими войнами). Свобода становится лозунгом романтиков. В России росту свободолюбивых настроений способствовала

Отечественная война 1812 г. Развивалось национальное самосознание, главным принципом которого становится интерес к национальной истории и народности.

Философские основы романтизма сформировались в русле идеальной философии. В этой философии преобладающими становятся культы души и чувства. Идеализм становится основой романтизма. Пробуждается интерес к подсознательному, стремление выявить инстинкты. Мистика и религия приобретают особую ценность в эпоху романтизма. Параллельно с идеалистической философией формируется романтическая эстетика.

Эстетика классицизма была достаточно догматичной, его поэтика опиралась на определённые правила. Романтизм был свободен в своих поэтических принципах. Нормальной формой эстетического выражения для него является фрагмент, отрывок. Отрывок – важнейший принцип романтического мироощущения. Он показывает фрагментарность огромного полотна жизни.

Основные принципы романтизма:

1. Романтическое отрицание, связанное с понятием времени, сущего мира. В нём романтики видели культ утилитарного, мещанского. Особо чужд романтикам буржуазный строй. Романтики создали особый мир – мир мечты. В основе романтического искусства лежит антиномичность – постоянное противоречие между материальным и историческим миром.

2. Возникновение культа средневекового Возрождения, концепции романтической истории, противопоставление между «сегодня» и «вчера», рождение исторического романа. Увлечение Вальтером Скоттом, Виктором Гюго. В литературу внедряется историческое мышление, раздвигаются грани художественного.

3. Двоемирие, антропологическим воплощением которого становится двойничество, способствует психологизации литературы. Усложняется представление о мире и о человеке. Появляется интерес к сказке. Сказка рассматривается как основа человеческого чувства (братья Гримм, Э.Т.А. Гофман, В. Гауф, Г.Х. Андерсен).

4. Уход в фантастику во всех её формах, рождение нового представления о самом мироздании.

5. Культ романтического героя. Само понятие героя этимологически связано с понятием героики. Романтический герой не похож на всех, он странный. Он меняет свой облик, в связи с чем рождается культ портрета. У романтиков всё нараспашку, в их внешности царит беспорядок, они обладают горящим взглядом. Культом становится домашний очаг. Но романтический герой – это ещё и герой странник. Понятие «странник» здесь связано с понятием «странный». Характерная особенность романтического сознания – образ дороги, движения.

Манифестом романтизма становится произведение Байрона «Паломничество Чайльда Гарольда». Важен психологический образ героя. Герой изверился в этом мире и не нашёл себя в том. Возникает понятие «мировой скорби». Романтический герой – скорбник, герой-странник, энтузиаст, сомневающийся, мучающийся, не находящий себя, замкнутый в пространстве и на себе. Как следствие, возникает эгоизм героя как сложное романтическое сознание. Романтический герой одинок. В это время произошла антропологическая революция: романтики нашли нового человека. Это герой неумеренных страстей.

Типы романтических героев:

1. Герой-титан, происходящий от мифологических и библейских образов. Он становится выражением титанических страстей, максимализма, демонического сознания; Демон Лермонтова

2. Герой-странник, паломник, открывающий новые пространства, находящийся в постоянном движении. Он сближает понятия дороги – реального пространства – и пути – жизненного мировоззрения. Этот герой странен и во внешности, и в поступках;

3. Герой-художник. Романтизм показывает личность в сфере трагизма творчества, связанного с невозможностью выразить всё. Характерная особенность романтического героя-творца – импровизация. Среди подобных героев много музыкантов. Музыка и лирика глубоко взаимосвязаны.

Появляются глубинные связи между автором и героем. Герой становится носителем и выразителем авторского сознания, его alter ego. Нераздельность авторского сознания и сознания героя не давала возможность развития искусства. Чтобы преодолеть субъективную позицию, необходимо было создать дистанцию между авторским сознанием и сознанием героя. Романтический герой взорвал само представление о мире. Романтическая литература – литература диалога о мире. В романтическом мире даже животные становятся творцами.

Романтическая эстетика тяготеет к чудесам, тайнам, всему необычному. Виктор Гюго говорил: «Обыденность – смерть искусства». Первой формой выражения фантастики становится новый хронотоп. Важными становятся пространства дня и ночи. В ночи пропадает ощущение времени. Романтические герои действуют вечером и ночью. Важным является момент своеобразного бодрствования духа. Рождается новая лирика: ноктюрны, для которых важной становится загадка заката. Английский поэт Юнг создал первое произведение подобного рода – «Ночные размышления». Топос романтического искусства – психологическое отражение души. Культивируются горный и морской пейзажи. Море – страсть, бушующий пейзаж, фольклорный образ, обретающий сущее понятие. Горы – момент восхождения от земли к небу, отражающий мотив двоемирия. Устремлённость души к горним высотам иллюстрирует романтический пейзаж. Воплощением сближения горного и горнего является крест на горе.

Важен и топос кладбища. Это философский топос, решающий вопросы бытия, существования, жизни и смерти. Вечернее и ночное кладбище – воплощение загадок бытия. Реальное пространство, по мысли романтиков, было населено духами. Романтики открыли учение средневекового мистика Парацельса, который говорил об особой роли стихий – огня, воды, воздуха и земли. Романтический хронотоп космогоничен. В этом отношении программным можно назвать роман Александра Гумбольдта «Космос», в котором он попытался определить место человека в Космосе.

Мир, населённый разными существами, давал романтику возможность показать этот мир в динамике. Важнейший принцип романтического искусства – смена картин. Романтическое пространство извилистое и излучистое.

Музыка определяла стиль романтизма, особую лирическую наполненность. Не менее важной была живопись. Романтики тяготели к пейзажному образу мышления. Возникает живая картина в слове. Для романтического искусства был важен культ архитектуры. Слово становится акустическим и визуальным. Для европейской литературы в этом плане было важно творчество Э.Т.А. Гофмана.

Романтики раскрепостили возможности художников. Для романтиков был важен сам момент творчества. Фигура художника-страдальца становится определяющей для романтического искусства. Возникает феномен безумия, порождённый конфликтом мечты и действия.

Особенности русского романтизма:

1. Русский романтизм – хронологически более позднее явление, чем европейский. Он переживает становление в 1810 – 1820 гг. Это эпоха национально-освободительных движений, Отечественной войны 1812 г., эпоха надежд, веры в будущее возрождение России. Русский романтизм был более связан с идеями Просвещения. В это время европейский романтизм переживает кризис;

2. Для русского романтизма неизменной остаётся сила разума;

3. В европейском романтизме нравственная проблема противопоставлена эстетической. Развитие буржуазных отношений и культа расчёта не позволяет связать искусство с нравственностью. Взаимодействие эстетики и этики – главная черта русского романтизма. Можно говорить о своеобразном феномене калокагатии. В европейском романтизме эстетика становится самоцелью;

4. В русском романтизме редуцирован индивидуальный момент. Европейский герой-индивидуалист бежит из общества. Русский герой в силу итогов войны 1812 г. тяготеет к народу. Идеи народности, национального искусства являются основополагающими для романтиков. Для романтиков особо острой является проблема «героя нашего времени»;

5. Этический пафос противопоставлен плотским темам. Для русских романтиков любовь – особое таинство, наполненное целомудрием;

6. В русском романтизме идея свободолюбия была связана с идеями отмены крепостного права, реформ в обществе. Кроме декабристов, пафос свободолюбия разделяли и другие романтики. А.М. Горький выделял прогрессивный или гражданский романтизм и реакционный или психологический романтизм. Эта концепция повредила изучению творчества романтиков. Но всё же романтизм – сложное и неоднородное явление.

Общие специфические особенности образного содержания художественной литературы остаются неизменными на протяжении тысячелетий ее исторического развития. Вместе с тем литература постоянно изменяется, обнаруживая на каждом из этапов специфические черты.

Поэтому, рассматривая те или иные произведения художественного творчества, необходимо учитывать, что для этого требуется своеобразная методологическая основа, которая создается с учетом теоретических положений, сформулированных литературоведами.

Не вызывает сомнения тот факт, что творчество каждого значительного писателя оригинально и неповторимо. Но в то же время их часто сближает друг с другом не только идейная направленность произведений, но и общие принципы изображения жизни. Это позволило ученым использовать для характеристики творчества групп писателей, живших в определенную эпоху термин "литературное направление". Под литературным направлением понимается объединение групп писателей, "сходных по типу художественного мышления, но далеко не всегда совпадающих по своим идеологическим воззрениям" [Гуляев 1977: 190]. "О направлении можно говорить там, где писатели осознают теоретические основы своей деятельности, прокламируют ее в своих манифестах, программных выступлениях, отстаивают в борьбе с приверженцами иных эстетических убеждений" [Гуляев 1977: 190 - 191].

Литературные произведения, возникшие на основе одного типа художественного мышления, объединяют писателей, которым свойственны близкие представления о творческом процессе.

Подходя с таких позиций к романтическому искусству, следует учитывать, что его необходимо изучать и оценивать, принимая во внимание его эстетическую природу и те цели, которые ставили перед собой конкретные писатели.

Романтизм как литературное направление возникает и развивается в ряде литератур в конце XVIII - первые десятилетия XIX века и является порождением тех "революционных" сдвигов, которые происходят в это время в общественной жизни.

Господство романтизма является ярким свидетельством стадиальной общности литератур, каждая из которых одновременно обнаруживает свои национально-самобытные черты. Романтическая литература каждого государства (европейские страны, США, Россия и др.) отличалась своеобразными чертами, порождаемыми различием общественных позиций и взглядов писателей. Различным был и их интерес к созданию программных документов, фиксирующих основные идейно-эстетические принципы нового литературного направления.

Родиной романтизма по праву считается Германия. В этой стране вначале возник элегический романтизм, представленный творчеством Новалиса (Ф.Гарденберга). Этот писатель выступил еще в 1890-е годы с лирическими "Гимнами ночи" и романом "Генрих фон Офтердинген".

В создании собственной литературной программы немецкие романтики оказались активнее английских и французских. Уже в конце XVIII столетия писатели "иенской школы", во главе которой стоял Ф.Шлегель, впервые предложили свое понимание романтизма.

Художественные произведения "иенцев" - Новалиса, Л.Тика, А.Шлегеля - идеализирующие рыцарское и церковное средневековье и трактующие искусство как "бесконечное", не оказали серьезного влияния на последующее развитие литературы. Но теоретически, в создании программы романтического творчества, члены этого кружка оказались достаточно сильны. В особенности это относится к братьям Шлегелям - Августу и Фридриху.

Теория романтизма, созданная Шлегелями, не претендовала на академическую стройность, но заключала в себе ряд важных для формирующегося литературного направления положений.

Согласно теории Шлегелей, романтизм, в отличие от классицизма как рассудочной попытки возродить творческие принципы античности, является естественным стремлением возвратиться к традициям европейского средневекового искусства и представляет собой поэзию возвышенно-одухотворенную, обращенную к человеческой душе. Писатель - это "гений", который творит не по "застывшим правилам", а органически, подобно "природе". Сущность "романтической поэзии" состоит в том, что она "способна витать на крыльях поэтической рефлексии между изображаемым и изображающим, свободная от всякого реального и идеального интереса" [Шлегель 1976: 19]. По словам Ф. Шлегеля, такая поэзия "бесконечна и свободна и основным своим законом признает произвол поэта, который не должен подчиняться никакому закону" [Шлегель 1976: 20].

Сущностью романтического является то, что оно представляет "сентиментальное содержание в фантастической форме" [Шлегель 1976: 19]. Из этого положения у Шлегелей вытекает отрицание родовой и жанровой разграниченности произведений, которую так ценили классицисты.

Основные положения теоретиков "иенской школы" заключают в себе утверждение принципа творческой субъективности художественной литературы, защиту права писателя всецело подчинять изображение жизни своим художественным концепциям.

Важной стороной теории Шлегелей являлось стремление выявить те первоосновы, на которых должна базироваться "романтическая поэзия". Сильной, хотя и мало разработанной стороной романтической программы теоретиков "иенской школы" стала идея национального своеобразия художественной литературы. "Нужно, - писал Ф.Шлегель, - вернуться к истокам родного языка и родной поэзии, освобождая былую истину и былой возвышенный дух… который дремлет в памятниках национальной древности… Тогда эта поэзия, которая была столь самобытной, как ни у одной из современных наций … снова станет у тех же немцев … подлинным искусством изобретательных поэтов, станет и пребудет таковой" [Шлегель 1976: 20]. По его же словам, "ядро, центр поэзии следует искать в мифологии и в древних мистериях". [Шлегель 1976: 20].

На сходных позициях стоял и А Шлегель, который отмечал, что именно "в ранние эпохи культуры в языке и из языка столь же необходимо и произвольно, как он, рождается поэтическое миросозерцание, то есть такое, в котором господствует фантазия. Это мифология" [Шлегель 1976: 27]. Поэтому он призывал возродить поэзию, "для которой миф снова становится материалом" [Шлегель 1976: 27].

На эти призывы по-своему откликнулись уже в начале XIX столетия участники другого кружка немецких романтиков, получившего название "гейдельбергской школы". Это были К. Брентано, Л. Арним, братья Я.и В. Гримм, занимавшиеся собиранием и публикацией народных песен и сказок.

Представители "гейдельбергского романтизма" (особенно братья Гримм) активно знакомили своих современников с народной культурой. Их трудами была создана мифологическая школа, признававшая первоосновой поэзии миф, а затем развившийся из него фольклор, который рассматривался как бессознательное и безличное творчество коллективной народной души.

Особое место в развитии немецкого романтизма заняло творчество Э.Т.А. Гофмана. В 1810 - 1820-е годы он написал ряд произведений ("Эликсир сатаны", "Золотой горшок", "Песочный человек" и др.), где дал гротескное изображение тупых и самодовольных мещан, которым противопоставил тонко чувствующих "энтузиастов" - поэтов, художников, музыкантов, устремленных в своем творчестве к "бесконечному". В сказках и новеллах Гофмана нередко появлялись созданные его воображением фантастические образы, становящиеся материальным воплощением тех темных и светлых начал, которые он видел в реальной действительности.

Творчество Гофмана приобрело мировую известность и оказало влияние на романтиков других стран, в том числе и России. Но в целом можно сказать, что немецкий романтизм выступил на мировую литературную арену, главным образом, в форме романтических теорий "иенской школы". Эти теории постепенно получили широкое распространение и оказали воздействие на творческое мышление представителей различных романтических течений других стран.

В Англии романтизм был представлен, в первую очередь, произведениями поэтов "озерной школы". Ранние английские романтики, У. Вордсворт, С. Колридж и Р. Саути, выступившие еще в 1790-е годы, искали свои идеалы в историческом прошлом, идеализировали старый патриархальный уклад английской деревни. По социальной проблематике представители "озерной школы" являлись продолжателями сентименталистов, а романтический пафос их произведений проистекал из религиозно-моралистических устремлений, иногда доходящих до мистицизма.

С иных позиций интересовался прошлым В. Скотт. Он выступил как один из активных собирателей фольклорных текстов, составивших три тома сборников баллад "Песни шотландской границы". Кроме того, Скотт вошел в мировую литературу как создатель жанра исторического романа, в котором запечатлел важнейшие моменты истории Англии и других европейских стран.

Совершенно иную идейную направленность носило творчество Д.Г. Байрона и П.Б. Шелли, начавших создавать свои произведения в 1800-е - начале 1810-х годов. Они выразили в своем творчестве мотивы романтического бунтарства и стремление к гражданской свободе, которую видели в будущем. Гражданский романтизм Байрона и Шелли явился самым прогрессивным течением в литературе Англии начала XIX столетия. Но в целом необходимо отметить, что представители различных течений английского романтизма, несмотря на творческую активность, не создали соответствующей литературной программы.

Во Франции история романтизма начинается в 1880-е годы. Р. А. Шатобриан своими повестями "Атала" и "Рене", а в 1820-е годы А. Ламартин своей лирикой создали религиозно-моралистическое течение французского романтизма. Основными мотивами их творчества явились чувство обреченности, отчаяния, отрицание смысла жизни земного существования, стремление уйти в потусторонний мир. Наряду с этим течением, связанным с ретроспективными идеалами, во Франции развивался романтизм активный, яркими представителями которого явились А. де Мюссе, Жорж Санд и др.

Крупнейшим представителем гражданского романтизма стал В. Гюго. Писатель строил сюжеты своих драм ("Эрнани", "Марион Делорм", "Король забавляется") и романов ("Собор Парижской богоматери", "Человек, который смеется") на резких контрастах между жестокими и надменными представителями королевской власти и дворянства и выходцами из демократических низов - носителями высоких нравственных принципов.

Гюго являлся не только крупнейшим представителем французского романтизма, но и его видным теоретиком. В конце 1820-х годов в предисловии к своей исторической драме "Кромвель" он сформулировал ряд важнейших положений творческой программы нового литературного направления. Гюго выступал против классицизма с его рассудочными "правилами" и провозглашал принцип свободы творчества. "Поэт, - отмечал Гюго, - должен советоваться только с природой, истиной, своим вдохновением…" [Гюго 1979: 275]. Писатель требовал от литературы воспроизведения характеров в их национально-историческом своеобразии и обрисовки "местного колорита". Он же настаивал на необходимости "соединять гротескное с возвышенным, сливать трагедию с комедией" [Гюго 1979: 275]. Отсюда вытекала мысль о необходимости смешения "высоких" и "низких" жанров и представление о полной свободе художника слова.

В США романтизм начнет развиваться несколько позднее, чем в европейских странах. В 1820-е годы его представляют такие писатели, как В. Ирвинг и Д. Ф. Купер. Позже приобретут известность произведения Э. По, Г. Мелвила, Н. Готорна.

Русская литература к началу XIX века догнала в своем идейно-художественном развитии литературу передовых стран Западной Европы. В возникновении классицизма и сентиментализма она значительно отставала от Франции и Англии. В эпоху романтизма русские писатели выступили почти одновременно с английскими и немецкими - в начале XIX столетия.

Русский романтизм формировался на протяжении достаточно длительного времени. Его истоки следует искать еще в литературе XVIII столетия, прежде всего - в сентиментализме с его культом эмоциональной рефлексии и интересом к народной жизни.

Естественно, что, создавая свои произведения, русские романтики ориентировались на опыт европейских писателей. Но, как справедливо отмечал один из наиболее известных представителей русского романтизма В.Ф. Одоевский, "наше мнимое подражание было только школою, вышедши из которой мы перегнали учителей" [Одоевский 1982: 63].

Первым русским романтиком по праву считается В.А.Жуковский. История русского романтизма, по сути, начинается с его "Людмилы", увидевшей свет в 1808-ом году. Несмотря на то, что "Людмила" представляет собой подражание "Леноре" немецкого поэта XVIII века Г.А. Бюргера, произведение было опубликовано в "Вестнике Европы" с подзаголовком "русская баллада". Ее появление свидетельствовало о возрастающем интересе к народной поэзии. В произведении явно проявляются все те черты, которые в последующем окажутся характерными для романтического сознания, сконцентрируют в себе его наиболее существенные признаки. Автор делает местом действия средневековую Русь, вводит в произведение образы оживших мертвецов. По словам В.Г. Белинского, "романтизм этой баллады" состоит не только в ее содержании, но и "в фантастическом колорите красок, которыми оживлена местами эта детски простодушная легенда" [Белинский 1982: 29].

В последующем Жуковский напишет еще одну балладу на тот же сюжет - "Светлана" (1913), которая еще в большей степени, чем "Людмила", обретет национальную окраску, тем самым отвечая одному из важнейших требований романтизма. Наряду с этим Жуковский создавал стихотворения и баллады на сюжеты, заимствованные из произведений романтиков других стран. Опираясь на образцы английского и немецкого религиозно-моралистического романтизма, поэт идеализировал патриархальную старину, говорил о стремлении к чему-то чудесному и таинственному, что манит душу человека в неведомую даль ("Теон и Эсхин", "Невыразимое", "Эолова арфа", "Замок Смальгольм, или Иванов вечер" и др.)

На протяжении двух первых десятилетий XIX столетия русские романтики создают преимущественно поэтические произведения. Среди наиболее известных из них могут быть названы многочисленные "Думы" и поэма "Войнаровский" К.Ф. Рылеева, поэмы "Кавказский пленник" и "Бахчисарайский фонтан" А.С. Пушкина, стихотворения К.Н. Батюшкова и Е.А. Баратынского.

Но господство поэтических произведений оказывается недолговечным. Уже в 1820-е годы на первый план постепенно выдвигается проза, в первую очередь представленная повестями.

На протяжении первой трети XIX столетия повесть занимает в русской литературе, где еще фактически не сложился жанр романа, особое положение. Она стремительно развивается, наполняясь новым содержанием. "Повесть считается теперь делом совместным со всеми направлениями деятельности, со всеми степенями ума, со всеми родами гения", - писал критик Н.И. Надеждин [Литературная критика. Эстетика. 1972: 320].

Романтическая повесть на некоторое время как бы заменяет собой роман и превращается в доминирующий эпический жанр. Более того, в 1830-е годы она теснит и поэзию, столь влиятельную в два первые десятилетия XIX столетия, становясь главным явлением русской словесности. "Повесть есть вывеска современной литературы", - справедливо отмечал в 1835-ом году критик С.П. Шевырев [цит. по Сахаров 1992: 5]. Именно в этот период создают свои романтические повести А. Погорельский, А.А. Бестужев (Марлинский), В.Ф. Одоевский, М.Ф. Погодин и др.

В создании своей литературной программы русские романтики были достаточно активны. В первой половине 1820-х годов она была разработана в статьях О.М. Сомова, П.А. Вяземского, В.К. Кюхельбекера.

Разрабатывая свою программу, теоретики русского романтизма принимали во внимание те идеи, которые уже проникли к этому времени в сознание многих писателей и отчасти закрепились в художественных текстах. Поиски новых эстетических идеалов велись еще представителями Дружеского литературного общества, организованного в 1801-ом году бывшими воспитанниками Московского университетского благородного пансиона. Одним из признанных лидеров этого общества стал друг В.А.Жуковского - А.И. Тургенев, который в своих выступлениях неоднократно говорил о необходимости создания национально-самобытного искусства. Особенно примечательна в этом отношении речь "О русской литературе", произнесенная 22 марта 1801-го года. В своем выступлении Тургенев говорит, что произведения наиболее известных русских писателей - М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Н.М. Карамзина - практически ничего не говорят читателю о русских как самобытной нации. "Теперь только в одних сказках и песнях находим мы остатки русской литературы … и чувствуем еще характер нашего народа", - утверждает он [Тургенев 2000: 16]. И тут же, выдвигая положение, которое позже найдет отражение в романтической эстетике, требует от писателей обращения "к русской оригинальности" "и в обычаях, и в образе жизни, и в характере" [Тургенев 2000: 16].

Позже П.А.Вяземский, О.М.Сомов и В.К. Кюхельбекер, выступившие как виднейшие теоретики романтизма, подхватят и разовьют эту идею. Их работы увидели свет в те годы, когда национальный подъем, вызванный победой в Отечественной войне 1812-го года, способствовал быстрому созреванию новых художественных взглядов, которые получали отражение в печати. Чувство любви к родине и народной гордости, усиленной тяжелыми испытаниями войны, укрепляло стремление освободить отечественную литературу от подражания всему иностранному, заставляло писателей ратовать за создание национально-самобытного искусства.

Как сторонник подобных взглядов на искусство заявил о себе уже в статьях 1816 - 1817-го годов П.А. Вяземский. Он высказал мысль о поэте-гении, создателе новых, не известных классицистам литературных жанров, и дал высокую оценку русской народной поэзии, которая, по его мнению, ни в чем не уступает фольклору других народов. В письме к А.И. Тургеневу от 22 ноября 1818-го года, Вяземский, отмечая "русскую краску", которую он старался придать своей небольшой описательной поэме "Первый снег", предложил использовать для обозначения этой особенности художественного творчества слово "народность" [цит. по Соколов 1970: 180]. Тем самым получила свое терминологическое обозначение одна из важнейших идей романтической эстетики.

В 1821-ом году общее внимание привлекла статья О.М. Сомова, посвященная разбору баллады В.А. Жуковского "Рыбак", являющейся вольным переложением стихотворения И.В. Гете. В ходе полемики, связанной с публикацией статьи, критик подчеркивал, что стремится побудить "отличного стихотворца" и его учеников отказаться от "западных чужеземных туманов и мраков", ибо "истинный талант должен принадлежать своему отечеству" [цит. по Петунина 1984: 6]. Такая программная установка Сомова получила дальнейшее развитие в его статьях "О романтической поэзии" (1823). Критик писал о том, что его не удовлетворяет немецкая поэзия, в которой преобладает "наклонность к понятиям отвлеченным, унылая мечтательность и стремление к лучшему, блаженнейшему миру" [Сомов 2000: 30]. Главную цель романтической поэзии он видит в предоставлении поэту "полной свободы выбора и изложения", а "главную прелесть" - в "народности и местности" [Сомов 2000: 31]. Сомов подчеркивает, что "народу русскому… необходимо иметь свою народную поэзию, неподражательную и независимую от преданий чужих"; самым верным путем к созданию оригинальной отечественной словесности он считает обращение к живым источникам народной поэзии, "нравов, понятий и образа мыслей" [Сомов 2000: 32]. Таким образом, Сомов провозглашает принцип народности, которую он рассматривает как верность национальной самобытности - нравам, обычаям и языку.

Подобную позицию занимал и В.К. Кюхельбекер, наиболее ярко выразивший свои воззрения в статье "О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие" (1824). Кюхельбекер с неодобрением отзывается о русских "Чайльд-Гарольдах", у которых "чувство уныния поглотило все прочие" [Кюхельбекер 1981: 16]. Нападая на элегический романтизм, критик выступает против настроений разочарованности и пессимизма, "мировой скорби", которые под влиянием Байрона и ранних немецких романтиков, получили распространение среди части русских поэтов. Обращение к подобной тематике Кюхельбекер воспринимает как попытку наложить на отечественную поэзию "оковы немецкого или английского владычества" [Кюхельбекер 1981: 17]. В противовес этому критик предлагает писателям обратиться к другим образцам: "Вера праотцов, нравы отечественные, летописи и сказания народные - лучшие, чистейшие, вернейшие источники для нашей словесности" [Кюхельбекер 1981: 17].

Свое отношение к проблеме высказал и А.С. Пушкин в статье, носящей название "О народности литературы". Пушкин отметил, что народность состоит не только в "выборе предметов из отечественной истории" или употреблении в речи русских выражений. Гораздо важнее принимать во внимание другое: "Климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию, которая более или менее отражается в зеркале поэзии. Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих какому-нибудь народу" [Пушкин: 1998: 35].

Таким образом, в русской романтической эстетике заняла важное место идея народности литературы. В печати этот термин утвердился в 20-е годы XIX века. Проблема народности как идейно-эстетической категории осознавалась постепенно. В 1820 - 1830-е годы в содержание понятия "народность" вкладывалась мысль о национальной самостоятельности и своеобразии литературы, о ее демократических основах. Принципиальная связь этих двух понятий очевидна: романтики приходят к выводу, что национально-своеобразной может быть только та литература, которая отражает сознание широких народных масс. Обращение к народным нравам и обычаям, использование фольклорных элементов начинают рассматриваться как важнейшие условия создания произведений, соответствующих духу времени.

Рассматривая историю становления и развития зарубежного и русского романтизма в целом, следует сказать, что это направление охватывает весьма разнородные явления. В то же время романтические произведения, возникшие на основе одного типа художественного мышления, имеют ряд общих черт. Такая общность свидетельствует о близости писателей (зачастую далеких по своим идеологическим воззрениям) по художественным принципам изображения жизни и приемам создания образов.

Сходство романтических произведений обусловливается, в первую очередь, тем, что их авторы рассматривают творческий акт как процесс самовыражения. Поэтому романтики не стремятся воспроизводить объективную действительность в точном соответствии с качествами изображаемых явлений. Для них гораздо важнее другое: отразить мир своих субъективных чувств и переживаний. Романтические образы всегда несут на себе яркий отпечаток авторского восприятия жизни.

Романтики выступали против всяких "правил", ограничивающих свободу творчества, вымысла, вдохновения. Создание художественных произведений рассматривалось ими как процесс самовыражения их творца-писателя.

Основывая свое творчество на принципиальном неприятии отрицаемой ими действительности, писатели стремились противопоставить ей созданный их воображением мир, который принимал в произведениях разных авторов различные очертания. Одни из писателей устремляли свои взоры в потусторонний мир, другие искали свои идеалы в национальном прошлом, идеализировали эпоху средневековья или создавали свою собственную "реальность", сближенную с действительностью, но исполненную загадочности и таинственности.

Художественное мышление романтиков отличается тяготением к контрастам, к обрисовке исключительных героев, действующих в необычайных жизненных обстоятельствах и проявляющих необыкновенно сильные страсти. Внешний облик и характеры героев в произведениях романтиков являлись по преимуществу антитетичными: добрые и прекрасные противопоставлялись злым и "безобразным", идеальные "создания небес" - бессердечно-холодным "исчадьям ада".

Произведения изобилуют символами, фантастикой, гиперболами и другими условными формами художественной изобразительности.

Одним из ведущих в романтической эстетике стал принцип народности, в соответствии с которым писатели должны были широко обращаться к национально-самобытной народной тематике, к фольклорным образам и мотивам. В связи с этим они достаточно часто рисовали в своих произведениях образы существ народной демонологии, порожденные фантазией народных масс и нашедшие отражение в таких жанрах народного творчества как сказки, былички, легенды.

Таким образом, по закону стадиальной общности романтические произведения возникают в ведущих национальных европейских литературах почти в одно и то же время. Авторы этих произведений создали соответствующие программы и этим оформили литературное направление. Наибольшую активность и оригинальность проявили в этом отношении немецкие романтики, за которыми следовали французские и русские писатели и литературные критики.

Романтизм был чрезвычайно противоречив по своей идеологической природе: он объединял писателей, различных по общественным взглядам, но родственных по своим эстетическим устремлениям. Романтики (и прогрессивные и консервативные) рассматривали процесс создания литературных произведений как акт самовыражения творческих субъектов. Поэтому, создавая художественные образы, писатели принимали во внимание не столько объективные явления действительности, сколько свое восприятие этих явлений и эмоциональное отношение к ним. В той или иной мере не приемля современность, находясь в разладе с окружающей действительностью, представители романтического направления противопоставляли ей вымышленный мир, отличающийся от повседневности своей яркостью и многокрасочностью. Писатели населяли этот мир исключительными персонажами, чья жизнь была полна бурными событиями и кипением страстей.

Романтики активно отстаивали принцип народности, в соответствии с которым ратовали за создание национально-самобытного искусства, отражающего нравы широких народных масс, их верования и обычаи. Реализуя этот принцип, писатели нередко обращались к фольклорным текстам, в которых, по их мнению, запечатлелся дух народа. В результате в произведениях представителей романтического направления перед читателями нередко представала своеобразная художественная реальность. Она была наполнена фантастическими существами, образы которых восходили к народным представлениям или создавались самими писателями с опорой на опыт их предшественников или современников.