PR в славянской мифологии. Пропп В

Поразмышляем....
Огненный след Змея Горыныча тянется сквозь века русской истории и сквозь многочисленные древние мифы, сказки и былины.
Коварный и злобный, пышущий огнём служитель зла. Именно таким изображается Змей Горыныч в древних русских сказаниях и былинах. Итак, каким же он был и откуда взялся?

Версия первая, европейская: Змей Горыныч родня Средневекового Дракона, населяющего европейские пещеры и периодически выкрадывающего принцесс и прекрасных пастушек. Драконы средневековой Европы злобны и жадны. Они любят драгоценности и скрывают в своих пещерах бесчисленные сокровища. Периодически храбрые рыцари вызывают Драконов на смертный бой, и этот бой действительно заканчивается смертью для большинства рыцарей. Пока не находится самый сильный, смелый и изобретательный и побеждает Дракона. Вскоре Драконы, как вид, в Европе перевелись, и некому больше пугать рыцарей, похищать принцесс и охранять сокровища.

Версия вторая, экзотическая: Змей Горыныч - родственник Восточного дракона, столь любимого и почитаемого в Китае. Но тогда возникает вопрос, как мудрый и рассудительный китайский Дракон превратился в злобное, жадное, ненасытное чудовище, планомерно и методично истребляющее Русь? Это что - воплощенная мечта китайцев?

Версия третья, философско-мирозданческая: Змей Горыныч, как Ящер-праотец, создавший всё живое на земле, исходя из древнеарийских представлений. Миф о звероящере был очень популярен в Северной Руси. В «Звёздной книге Коляды», входящей в славянские Веды описывается битва Сварога и Семаргла Огнебога со Змеем, в ходе которой они делили Подвселенную на царство Сварога и Змеево царство.
Этот змей, очевидно, олицетворял собой Навь, славянский «потусторонний мир».

Версия четвертая, летописная - наиболее распространенная: Змей Горыныч – многоголовый огнедышащий монстр, угрожающий мирным русским селениям. Многоголовость – обязательная характеристика Змея Горыныча. В основном речь идёт о трёх головах (хотя может быть и 6 и даже 12). Трёхголовый Змей вооружён когтистыми лапами, стреловидным хвостом и имеет способности летать, извергать огонь. Змей Горыныч связывается с огненной стихией, но и с водной тоже. Часто в сказках его место обитания изображается посреди моря-океана на скале или камнях. Но прозвище Горыныч также связано и с горой, пещерой, в которых часто изображается логово Змея.

В «Беседах Григория Богослова об испытании града» заключены сведения о некоем змееподобном ящере, который жил в озере на севере, и которому язычники приносили жертвы. Вполне возможно, что некие звероящеры жили в водах северных озёр и рек долгое время, и славяне могли отождествить их с легендарным Змеем. В древних новгородских сказаниях есть упоминания о морском царе, подводном чудище, которому приносят жертвы. Даже гусли в этом регионе оформлялись скульптурно в виде головы и части туловища ящера, а под головой ящера изображались два маленьких ящера. Такие гусли найдены при раскопках и отнесены к XII веку.

Однако наиболее вероятной версией, объясняющей происхождение Змея Горыныча, является этно-политическая, военная - отождествление Змея с племенами жестоких кочевников, представляющих огромную опасность, словно Змей, проглатывающих всё новые и новые территории и человеческие жертвы со славянских земель. С этим Змеем неустанно боролись богатыри земли русской: Никита Кожемяка, Илья Муромец, Алёша Попович, Добрыня Никитич. Это только в новом российском мультике «Добрыня Никитич и Змей Горыныч» Змей добродушное существо, да ещё и друг Добрыни.

На самом деле Змей имеет совсем другую историческую репутацию. Змей Горыныч в русских былинах изображается, как погибель земли русской, как злобный её тиран и угнетатель. Никита Кожемяка, победив Змея, пропахивает им «межу» - границу между владениями Руси и владениями Змея, переступить которую Змей больше не смеет.

По распространенной версии прообразом Змея Горыныча послужили орды кочевников, волна за волной накатывавшихся на Русь и проглатывающих её территории. Это и половцы, и печенеги, и монголо-татары. Хитрость коварство и жесткость кочевников были схожи с характером легендарного Змея Горыныча.

Однако есть ещё одна интересная версия: Змей Горыныч не как живое существо или нарицательный образ врагов-кочевников, а как оружие, применяемое монголо-татарами. Версия достаточно дискуссионная, так как монголо-татары со своим оружием появляются на Руси гораздо позже времён деятельности богатырей и русского народа в борьбе со Змеем. Большинство сказок и былин, связанных с именем борющихся со змеем богатырей, относятся к более раннему хронологическому периоду. Да и большинство самих богатырей, которым приписывают подвиги в борьбе со Змеем Горынычем – это богатыри периода становления и расцвета Киевской Руси, правления Владимира Великого, а не её упадка и захвата монголо-татарами. Даже если учесть не завоевание Руси Батыем, а только первое столкновение русских и половецких войск с войсками Чингисхана на речке Калке в 1223 году, – то всё равно это уже 13 век. Сказания же о богатырях и их отважной борьбе со Змеем Горынычем – это X-XI векa.

Тем не менее версия заслуживает рассмотрения. Монголо-татары владели оружием наподобие «греческого огня». Монголо-татары могли позаимствовать подобное оружие у китайцев, на территории которых вторглись в начале XIII века. В Китае монголо-татары позаимствовали технологии изготовления горючих смесей на основе пороха и метательные машины. Но монголо-татары владели также и технологией взрывного оружия на основе нефти. Возможно, позаимствовав её в Средней Азии или Персии, монголо-татары имели взрывные горшки, наполненные порохом, иногда с добавками яда, железные гранаты разрывного действия и огненные стрелы. У них был некий «железный пороховой снаряд взрывчатого действия», который при взрыве превращался в осколки, которые с лёгкостью пробивали железные латы русичей. Звук от взрыва был слышен на 50 километров. Ну, чем не грозный рык злобного Змея Горыныча?

А приметы Змея Горыныча? Огнедышащий и извергающий огонь. Может быть, это описание огненных снарядов или гранат? Примета Змея Горыныча – из пасти дым – тоже может быть следом огненных гранат или горшков с горючими смесями. Легенда о множестве голов тоже может быть из-за множественности этих огненных шаров, летящих неоднократно и со всех сторон. Возможно, что позаимствованные у китайцев огненные стрелы или гранаты изображались в виде драконов? А это уже прямая ассоциация со Змеем.

Древняя былина повествует о борьбе Добрыни Никитича со Змеем Горынычем и жестоком бое, в ходе которого Добрыня отрубил Змею головы, и из него хлынула чёрная кровь, которую земля-матушка не хотела принимать. Может быть, это действительно была нефть, которая не впитывалась в землю? Но тогда, как соотнести подвиг Добрыни (который явно в истории отождествляется со двором Владимира Великого и даже считается его дядей), с его борьбой с монголо-татарами? Это абсолютное несовпадение хронологии и событийности. И с каким же тогда Змеем боролся Добрыня? И что за чёрная кровь, которую не желала принимать земля, вытекала из Змея Горыныча? Возникает вопрос, правильно ли отождествлять легендарного Змея Горыныча только лишь с оружием и в целом с монголо-татарами? О каком Змее Горыныче тогда повествуют более ранние легенды и былины?
Так кем же он был, мифический Змей Горыныч? Откуда прилетал на Русь на самом деле? И как же всё-таки русские богатыри смогли победить столь могущественного противника? И какие именно это были богатыри?

Змей Горыныч - крылатый, огнедышащий многоголовый змей (дракон), представитель злого начала в русских народных сказках и былинах.
Существует огромное количество гипотез, пытающихся объяснить происхождение сказочного образа Змея Горыныча. От претерпевших значительные изменения воспоминаний о мамонтах, природных стихиях до оружия на основе сырой нефти. Тема очень обширная, но я постараюсь описать всё кратко и доходчиво.
Поклонение змеям (распространенное у многих народов), никогда не было свойственно духу русского народа. К змею на Руси, всегда относились к змею с пренебрежением и не искали в пресмыкающемся предмета обожествления. Леший, водяной, не говоря уже о домовом, пользовались в русском народе несравненно большим почитанием, чем Змей Горыныч, несмотря на всю его силу и устрашающий вид.
Под Змеем Горынычем в древности подразумевались скорее всего грозные темные тучи, застилающие на небе путь солнечным лучам и лишающие тем самым живой мир главного источника жизни - света. С течением времени Змей Горыныч стал ассоциироваться уже не с самой тучей, а с вылетающими из "небесной горы" молниями, похожими на змей, которые собственно и подкрепляли этот образ. Доказательством этой теории может служить то что Змей Горыныч в русских сказках всегда нападает сверху и никогда не появляется из леса или из воды, что характерно для драконов из мифологии других народов.

Впоследствии представление о Змее Горыныче перешло и на метеоры, огненным шаром проносящиеся над землей и рассыпающиеся искрами на глазах у всех. Так же аналогия вулканической деятельности. Ручьи жидкой или застывающей лавы, взрывы в кратере, землетрясение, облака пепла взметнувшиеся в небо, образование чёрной горы (ГОРЫныч) из остывшей лавы. И сопутствующие бедствия для окружающего населения.
Из века в век переходят древние предания о борьбе с этим страшным чудовищем - воплощением жестокой порабощающей силы. Как гласит сказание, летит такой змей, изо рта его пламя пышет, из ушей дым столбом валит. Как взревет он зычным голосом - задрожит от змеиного рева лес-дубравушка, так что листья с деревьев осыпаются; бьет хвостом он по сырой земле - реки выплескиваются из берегов; от дыхания ядовитого сохнет трава-мурава, птицы замертво падают. Кажется, нет спасения от такого чудища грозного! Но вставали на его пути сыны земли русской и спасали ее от злого нашествия.
Сохранились образы могучих богатырей, вступавших с ним в единоборство. Былинный богатырь Добрыня Никитич одолел "змея лютого Горынчища", потоптал конем змеенышей, вызволил из неволи бояр, князей и других пленников и забрал добро награбленное.

А другой былинный герой, Никита Кожемяка, впряг Змея Горыныча в плуг весом 300 пудов и вспахал на нем землю от Киева до самого моря, борозды те видны до сих пор. Тянутся эти так называемые Змиевы валы по территории Украины на сотни километров (по объяснению ученых, эти легендарные валы были возведены для защиты от набегов степных кочевых племен приблизительно в IX - X веках. Народ же по-своему толковал их происхождение).

Так же существует версия что Змей Горыныч в русских сказках является олицетворением южных врагов славян. Орды захватчиков, накатывавшихся на Русь с южных степей, будь то половцы, татаро-монголы или иные кочевники. Эта версия стала наиболее популярной в советский период, когда все народные сказания дружно объяснялись как отражение борьбы русского народа против угнетателей, внутренних классовых либо внешних захватнических. Объяснялась эта версия красиво, но малоубедительно. Мол, полчища кочевников многоголовым змеем накатывались на Русь, их лавина извивалась, подобно змею, а хитрый и подлый нрав татаро-монгол в точности повторял характер пресмыкающегося гада.

По последним научным данным, Змей Горыныч оказался не живым существом, а секретным оружием все тех же татаро-монгол, наподобие легендарного «греческого огня».
К моменту нашествия на Русь татаро-монгольских полчищ они успели повоевать на просторах Азии, в частности с китайцами. В начале XII века армия монголов была не только самой многочисленной, но и наиболее современной в мире. Как показал вышеописанный случай, монголы успешно перенимали у других народов их военные разработки и доводили их до высочайшего уровня. В частности у китайцев они позаимствовали секрет изготовления пороха, горючих смесей и метательных машин для снарядов на этой основе.
"Неопровержимые доказательства" этой версии здесь: http://www.tatworld.ru/article.shtml?article=144

Но основным образом Змея Горыныча я считаю образ, описанный в Звездной Книге Коляды. Этот змей олицетворял собой представителя Нави, славянского "потустороннего мира" .
Змей Горыныч (Горыныч, Горын Виевич, Горын Змеевич, Горын) – хаотично-отрицательный дракон из мифологии древних славян. Сын Вия, владыки Среднего Подземного Царства. Представляет собой чудовище, настолько могучее, что Мать Сыра Земля не может его носить на себе (очевидна дуалистическая аналогия со Святогором). Именно поэтому Горыныч живет в горах, отсюда и происходит его имя.
Горынча наши предки представляли мощным и чрезвычайно большим змееподобным созданием (драконом) с черной чешуей (реже – зеленой) и огненными глазами. При этом по разным версиям у Горына было либо три, либо семь, либо девять голов.
Змей Горыныч может быть отождествлен с предвечным стражем Темного мира. Этот мир наши предки иногда называли небо (двурунница, обозначающая «нет бога»).Так или иначе, но на основе фольклорных источников образ Горыныча вырисовывается абсолютно отрицательный. Это беспринципный злодей, разоряющий деревни и целые города (как земные, так и небесные). Причем нет ни одно достоверного упоминания о том, что Змей Горыныч мог плеваться огнем.

Змей Горыныч – это аллегория силы и власти, не обремененных мудростью и знанием. Этот персонаж был жаден и горделив до крайности. Он жил в Черных горах, куда стаскивал всю свою добычу – золото и драгоценности. Однажды он позарился даже на светлых дев Даждьбогa, полубогинь, каждое утро открывающих небесные ворота солнечному диску. Даждьбог бросился в погоню за змеем, спас дев, но чудище убить не успел, оно скрылось в своем логове в Черных горах. Однако вскоре Змей Горыныч решил повторить попытку, но в этот раз выбрал другую цель – владычиц золотого, серебряного и медного царств, что раскинулись в месте стыка земли и небес. Дракон без труда украл царевен и спрятал в Нижнем Подземном Царстве у Кащея. Три небесных богатыря Ночка, Зорька и Вечорка пошли на выручку прекрасным девам. В финале этой сказки: богатыри вызволяют царевен из плена. А затем вместе выгоняют дракона из его логова. Змей Горыныч взлетел над облаками и сошелся в неистовой битве с богами –Семарглом, Даждьбогом и Стрыем. В результате Горыныч Змей был побежден, рухнул на землю и обратился Черной горой.

Наряду с очевидным символизмом этой легенды, как метафоры извечного противоборства разнонаправленных начал, в ней можно уловить много иных, глубинных мотивов древней культуры наших предков. Говоря про Змея Горыныча, нельзя не упомянуть, что фактически он является собирательным образом отступника, человека, переставшего жить по заветам предков. Змей Горыныч стремится к богатству, он беспринципен и извращен. Мораль чужда ему, его желания важнее желаний других. По мнению наших предков, такой человек обречен на гибель – сначала духовную (все планы Змея Горыныча по легенде рухнули один за другим), а затем и физическую (в финале повествования змей убит). Так же существует теория, что именно с этой легенды позднее были списаны все европейские сказки о драконах и рыцарях, но уже без истинного, междустрочного подтекста.

Этот персонаж - один из самых ярких и известных в славянском былинном эпосе. Обычно, Змей Горыныч - антигерой, коварный и страшный, с которым сражается богатырь. При этом у него не антропоморфный образ, а внешность реликтового динозавра. Также злодей обладает несколькими головами и изрыгает пламя. Откуда в русских сказках появился этот диковинный образ?

Образ зла

В мифах очень многих народов присутствуют драконы - змееподобные монстры, которые также могли иметь несколько голов, как например, древнегреческая Лернейская Гидра или древнеперсидский Ажи-Дахака, у которого среди трех ликов, один был человеческим. Они тоже изрыгали пламя, как шумерский бог-дракон Зу и практически все летали, а некоторые еще и плавали.

Есть и в библейских текстах есть ряд упоминаний о драконоподобном морском чудище Левиафане.

Все эти ящеры, включая славянского Змея Горыныча, символизирует собой испытание, через которое нужно пройти главному герою, чтобы совершить подвиг и получить сокровище. Соответственно, монстры - олицетворение зла.

Некоторые исследователи славянских былин предполагают, что под собирательным образом Змея Горыныча таятся несметные полчища татаро-монгольских или других степных кочевников.

Нашествия, которые пытались отразить местные богатыри, были бесконечными, как головы чудища: отрубаешь одну, взамен вырастают две. Кроме того, историки подтверждают, что все нападения кочевников сопровождались страшными пожарищами и порой они начинались задолго до прорыва вражеского войска в укрепленное поселение.

Есть ряд подтверждений тому, что татаро-монгольские воины на Руси использовали порох или, по крайней мере, что-то вроде напалма с его добавлением, очевидно позаимствованным у китайцев. Как известно, этот народ изобрел порох еще за полторы тысячи лет до Рождества Христова. А вот для древних славян клубы огня, прилетающие за городские стены, наверно были сродни дыханию Змея Горыныча, изрыгающего пламя.

Страшная реальность в виде бесконечных нападений, сопровождавшихся огненными смерчами и сотнями смертей, в купе с мифологическим восприятием мира, возможно породили в человеческом сознании образ чудовища, уничтожающего поселения и уводящего в плен родных и близких.

Страж мира мёртвых

В известном культурологическом труде Владимира Проппа «Корни Волшебной сказки» говорится, что практически все славянские мифы связаны с обрядовой традицией инициации. Древняя общинная жизнь предполагала, что подрастающих мальчиков, чтобы те смогли стать мужчинами и воинами, надо отправить «на край света», где они совершат подвиг, «умрут, воскреснут», а затем вернутся домой другими, взрослыми и сильными.

В некоторых былинах усматривается происхождение Змея Горыныча, как сына Вия, владыки Среднего Подземного Царства. Поэтому чудовище имеет прозвище Горыныч, ведь оно настолько могучее и тяжелое, что Мать Сыра Земля, для которой он чужеродный, не может носить его на себе.

Соответственно, живет этот монстр в горах и охраняет там вход в царство мертвых. Между тем, юному славянскому герою, согласно волшебной сказке, нужно пройти в Подземное Царство, чтобы «умереть и воскреснуть», а значит, надо убить Змея Горыныча, то есть совершить подвиг.

Облик самого стража мира мёртвых у славян, очевидно сформировался на основе самых древних космогонических мифов. В одном из них говорится, что все живое на земле, и доброе и злое, произошло из яйца, высиженного священным змеем. Ну а Подземное Царство - тот сгусток неизвестного и невероятного, познав которое, можно понять мироздание.

Отголоски реальности

Существует вполне обоснованное мнение, что прообразом мифологических драконов в культуре всех народов являются когда-то проживавшие на земле динозавры. И если с самими реликтовыми животными человечество вряд ли сталкивалось, то их скелеты люди, вероятно, находили, и так возникали всевозможные мифы.

Известный специалист по истории и культуре Древней Руси академик Борис Рыбаков считал, что жители Новгорода IV - V веков поклонялись некоему ящеру - повелителю водной стихии. По этому поводу в своих трудах он писал: «…Особый интерес представляют подлинные гусли первой половины XII века из раскопок в Новгороде. (...) Левая (от гусляра) сторона инструмента оформлена скульптурно, как голова и часть туловища ящера. Под головой ящера нарисованы две маленькие головки „ящерят“. На оборотной стороне гусель изображены лев и птица. Таким образом в орнаментации гусель присутствует все три жизненных зоны: небо (птица), земля (конь, лев) и подводный мир (ящер). Ящер господствует над всем и благодаря своей трехмерной скульптурности объединяет обе плоскости инструмента...»

Также археологи при раскопках в новгородской и псковской областях находили многочисленные изображения ящеров, выполненные на конструкциях оконных наличников и на ручках ковшей. Все они представляют собой отнюдь не сказочный, а вполне реальной образ крупного зверя с вытянутой мордой и огромной пастью с чётко выделенными большими зубами.

В одной из летописей XI века «Беседа Григория Богослова об испытании града» в разделе, посвященном рыболовству и связанными с ним языческим обрядам, рассказывается о ящере-крокодиле, который выходил из реки и пожирал оставленную ему местным населением жертву.

Писатель-этнограф XIX века и собиратель народных песен Павел Якушин, во время своей поездки по новгородчине записал со слов одного старца историю появления Юрьевского скита: «...Был Зверь-змияка, этот Зверь-змияка жил на этом самом месте вот где теперь этот самый скит святой стоит (...). Кажинную ночь этот Зверь-змияка ходил спать в Ильмень-Озеро...»

Неизвестный летописец в XVI века, путешествовавший по России записал, что «...В лете 7090 лютые крокодилы выходили из реки и за ними затворялся путь, они поели много людей. Люди в ужасе бежали по всей земле и молились богу. Они прятались и он сбегал...»

И это далеко не все весьма странные записи древних лет о существовании в реках Руси неких «ящеров-крокодилов». Поэтому возможно происхождение сказочного персонажа Змея Горыныча имеет вполне реальную основу.

1. Облик змея.

В центре внимания этой главы будет стоять фигура змея. В частности, нас займет мотив змееборства. Каждому, хоть немного знакомому с материалами по змею, ясно, что это -- одна из наиболее сложных и неразгаданных фигур мирового фольклора и мировой религии. Весь облик змея и его роль в сказке слагаются из ряда частностей. Каждая такая частность должна быть объяснена. Частность, однако, непонятна без целого; целое, в свою очередь, слагается из частностей. Способы изложения могут быть различны. Мы поступим следующим образом. Прежде всего мы изложим сказочный материал, дадим характеристику змея по сказке, совершенно не привлекая никакого сравнительного материала. Только после этого мы привлечем сравнительный материал, но уже в ином порядке. Мы рассмотрим сперва наиболее древние, архаические соответствия, а затем более новые и поздние.

Каким же представляет себе создатель или слушатель сказки змея? Оказывается, что змей в сказке, в подлинной народной русской сказке, никогда не описывается. Мы знаем, как выглядит змей, но знаем это не по сказкам. Если бы мы пожелали нарисовать змея только по материалам сказки, то это было бы затруднительно. Но некоторые черты внешнего облика змея все же могут быть вырисованы.

Змей прежде всего и всегда -- существо многоголовое. Число голов различно, преобладают 3, 6, 9, 12 голов, но попадаются и 5 и 7. Это -- основная, постоянная, непременная черта его. Все другие черты упоминаются лишь иногда, иногда они и не приводятся, так, например, не всегда говорится, что змеи -- существо летучее. Он летает по воздуху: "Вдруг видят: в версте от них летит змей" (Аф. 131). "Прилетел змей, начал виться над царевною" (171). Но тем не менее крылья его почти никогда в связи с полетом не упоминаются, можно бы думать, что он витает по воздуху без крыльев. Тело его сказкой также не описывается.

Чешуйчатый ли он или гладкий или покрытый шкурой -- этого мы не знаем. Когтистые лапы и длинный хвост с острием, излюбленная деталь лубочных картинок, в сказках, как правило, отсутствуют. Полет змея иногда напоминает полет яги. "Поднималась сильная буря, гром гремит, земля дрожит, дремучий лес долу преклоняется: летит трехглавый змей" (Аф. 129, вариант). Во всем афанасьевском сборнике крылья упоминаются только один раз: змей уносит царевну "на своих огненных крыльях" (131).

По-видимому, такое отсутствие описания свидетельствует о том, что сказочнику образ змея не совсем ясен. Он иногда ассимилируется с обликом героя и представлен всадником. Под змеем в этих случаях конь обычно спотыкается.

Змей существо огневое. "Летит на него лютый змей, огнем палит, смертью грозит" (155). Как извергается этот огонь -- мы опять не знаем. О коне, например, мы подробно знаем, что огонь, искры и дым исходят из ноздрей и ушей. Здесь этого нет. Тем не менее можно сказать, что эта связь змея с огнем -- постоянная черта его. "Змей пламенем палит, когтями рвет" (Худ. 119). Этот огонь змей носит в себе и извергает его: "Тут змей испустил из себя пламя огненное, хочет сжечь царевича" (Аф. 562). "Я твое царство огнем сожгу, пеплом развею" (271). Это -- постоянная формула угрозы змея. В одном случае змею соответствует огненный царь (206): "Не доезжая до его царства, верст 30 уж огнем жжет".

2. Связь с водой в сказке.

Но есть и другая стихия, с которой связан змей. Эта стихия -- вода. Он не только огненный царь, но и водяной царь. Эти две черты вовсе не исключают друг друга, они часто соединяются. Так, например, водяной царь присылает письмо за тремя черными печатями и требует Марфу-царевну, он грозит, что "людей всех прибьет и все царство огнем сожжет" (125). Таким образом, водяная и огненная стихии не исключают друг друга. Эта водяная природа змея сказывается даже в его имени. Он "змей черноморский". Он живет в воде. Когда он подымается из воды, то за ним и вода подымается. "Тут утка крякнула, берега звякнули, море взболталось, море всколыхалось, -- лезет чуда-юда мосальская губа" (136). "Вдруг змей начал выходить, вода за ним хлынула на три аршина" (125). В одной сказке он спит на камне в море, он храпит, "и як храпе, да того на семь верст аж волна бье" (132).

3. Связь с горами.

Но змей имеет и другое название -- он "Змей-Горыныча". Он живет в горах. Такое местопребывание не мешает ему в то же время быть морским чудовищем. "Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося -- из синя моря змей выходит, в гору подымается" (155). И хотя слова "в гору" и могут означать просто "на берег", но все же двух

типов змея, горного и водяного, установить нельзя. Иногда он живет на горах, но когда герой к нему приближается, он выходит из воды. "Едут год они, едут два, проехали три царства, синеются-виднеются горы высокие, между гор степи песчаные: то земля змея лютого" (Аф. 560). Пребывание на горах обычная черта змея.

4. Змей-похититель.

Каковы же теперь действия змея? В основном змею свойственны две функции. Первая: он похищает женщин. Похищение обычно бывает молниеносно и неожиданно. У царя три дочери, они гуляют в прекрасном саду. "Вот змий черноморский и повадился туда летать. Однажды дочери царские припоздали в саду, засмотрелись на цветы; вдруг -- откуда ни взялся -- змий черноморский, и унес их на своих огненных крыльях" (131).

Но змей -- не единственный похититель. Он не может быть рассмотрен без некоторых других похитителей, которые действуют совершенно так же, как и змей. В роли похитителя может фигурировать, например, Кощей Бессмертный. "В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. У этого царя было три сына, все они были на возрасте. Только мать их вдруг унес Кош Бессмертный" (156).

Иногда похитителем является птица. "На ту пору прилитела Жар-Птиця, схватила их матушку и унесла за тридевять земель, за тридевять морей в свое царство" (См. 31).

Особенно часто в качестве воздушного похитителя является ветер или вихрь. Однако сопоставление подобных случаев показывает, что за вихрем обычно кроется или змей, или Кощей, или птица. Вихрь может быть рассмотрен как похититель, потерявший свой животный или змеиный или иной образ. Похищает вихрь, а когда герой разыскивает царевну, то оказывается, что Она во власти змея (См. 160). "Ведь это не вихрь, а змей лютый", -- прямо говорится в сказке (Аф. 560). Такие выражения, как "Кощей страшным вихрем вылетел в окно" (159), показывают, какими путями шла потеря животного образа. "Вдруг сделался сильный ветер, поднялся клубом песок, вырвало из рук няньки дитятю и унесло неизвестно куда" (Худ. 53). Здесь нет животного облика, однако разысканная царевна оказывается во власти орла.

5. Поборы змея.

Функции змея не ограничиваются тем, что он пожирает или уносит девушку, или в виде нечистой силы вселяется в живую и мучает ее, или -- в мертвую и заставляет ее пожирать живых. Иногда он является с угрозами, осаждает город и требует себе женщину для супружества или для съедения насильно, в виде дани. Этот мотив вкратце можно назвать побо-

рами змея. Мотив этот очень распространен, и черты его довольно единообразны. В основном дело сводится к следующему:

герой попадает в чужую страну, видит, что все люди ходят "такие кручинные", и от случайных людей он узнает, что змей ежегодно (или каждый месяц и т. д.) требует по девушке, и что ныне настала очередь царской дочери. В этих случаях -- это нужно подчеркнуть -- змей всегда выступает как водяное существо. Царевна уже выведена к морю. "Ему сказали, что у царя их одна и есть дочь -- прекрасная царевна Полюша, и ее-то и поведут завтра к змею на съедение; в этом царстве дают каждый месяц семиглавому змею по девице... Ныне наступила очередь до царской дочери"; ее ведут к морю (Аф. 171).

6. Змей - охранитель границ.

В этих случаях змей пребывает у реки. Часто эта река огненная. Через речку ведет мост. Речка эта имеет свое название: она называется река Смородинка, мост всегда калиновый. Герой поджидает змея под мостом. "Приходит самая полночь, и пошли они под калиновый мост, на огненную реку" (134). Эта река -- граница. Через мост перейти невозможно. Змей охраняет этот мост. Перейти через него можно, только убив змея. "И поехали... путем-дорогой, и подъехавши к Крашеному мосту, по которому никто благополучно не проезжал, привелось им тут ночевать" (См. 150). Здесь вспоминается яга: она тоже хранитель входа. Яга охраняет периферию, змей охраняет самое сердце тридесятого царства. Некоторые аксессуары особенно ярко напоминают ягу: "Приехали они к огненной реке, через реку мост лежит, а кругом реки огромный лес" (Аф. 138). У реки иногда стоит избушка. Но в ней уже никто не обитает, в ней не расспрашивают и не угощают. Тем не менее она иногда ассимилируется с избушкой яги, она иногда стоит на курьих ножках. Забора нет, кости не насажены на колья, а валяются кругом: "Приезжают к реке Смородине; по всему берегу лежат кости человеческие, по колено будет навалено! Увидали они избушку, вошли в нее -- пустехонька, и вздумали тут остановиться" (137). И уже только после боя о герое говорится: "Сам пошел через мост на другую сторону" (562).

7. Змей-поглотитель.

Эта сторожевая роль змея иногда особо подчеркнута: "Там есть широкая река, через реку калиновый мост, под тем мостом живет 12-главый змей. Не пропускает он ни конного, ни пешего, всех пожирает" (562). Намерение змея выражено гораздо резче, чем намерение яги; его цель -- проглотить, съесть героя. "Прощайся теперь с белым светом да полезай скорей сам в мою глотку -- тебе же легче будет" (155). "Съем тебя и с косточками". Змей, обладающий царевной, также стремится проглотить героя, о чем царевна его предупреждает: "он тебя съест". Такие выражения, как "хочет совсем проглотить его" (562), повторяются очень часто. Даже после боя эта опасность еще не совсем миновала. Наоборот, имен-

но после боя эта опасность становится особенно страшной. Уже после того, как змей убит, сказка вводит мать или тещу змея, единственная функция которой -- угроза проглотить героя, и угроза эта иногда осуществляется. Итак, образ змея двоится. Мы имеем здесь змеиху-поглотительницу. Она преследует героя, нагоняет его, "поспешает за ним третья змея, и пустила свою пасть от земли до неба... как спастись?" Он бросает ей в пасть трех коней, потом трех соколов и трех хортов (борзых). Она все же нагоняет. Он бросает ей в пасть двух товарищей. Наконец, он доходит до кузнецов, которые хватают ее горячими клещами за язык и тем спасают его (Аф. 134).

В другой сказке герой бросает ей в пасть три пуда соли (135). Есть сказка, в которой змеиха обращается огромной свиньей и проглатывает двух братьев вместе с конями. Герой опять спасается у кузнецов. Они тащат ее клещами за язык и бьют прутьями. "Взмолилась ему свинья: "Буря-богатьгрь, пусти мою душеньку на покаяние!"... -- "А зачем моих братьев проглотила?" -- "Я твоих братьев сейчас отдам". Он схватил ее за уши; свинья харкнула -- и выскочили оба брата и с лошадьми" (136).

8. Опасность сна.

При встрече со змеем одна опасность подстерегает героя: опасность сна, засыпания. Эту опасность мы видели также и при встрече с ягой. "Шли они, шли, и пришли в дремучий густой лес. Только взошли в него, сильный сон стал одолевать их. Фролка-Сидень вытащил из кармана табакерку, постукал, открыл ее и пихнул в нос охапку табаку, потом зашумел:

"Эй, братцы, не уснем, не воздремаем, идите дальше!" (131). Этот сон -- наваждение. "Царевич стал по мосту похаживать, тросточкой постукивать, выскочил кувшинчик и начал перед ним плясать; он на него засмотрелся и заснул крепким сном". Ложный герой засыпает, истинный герой -- никогда. "Буря-богатьгрь наплевал -- нахаркал на него и разбил на мелкие части" (136). В сказке, записанной на Онежском заводе, мать змеев, помогающая героям, говорит им: "Теперь вы отправляйтесь в дорогу... Ну только спать не ложитесь у моря, а то мой сын будет лететь и увидит коней и вас, и вы будете спавши, вы будете побижены, а если не будете спать, то он с вами ничего не сделает, не осилеет он вас двоих" (Он. зав. 144). Во время боя братья героя находятся в избушке и неизменно засыпают, несмотря на предостережение героя. Деформацию этого мотива мы имеем, когда братья с вечера напиваются пьяными и просыпают встречу со змеем, тогла как герой бьется.

9. Изначальный противник.

Самому бою обычно предшествуют хвастливые перебранки. Хвастает змей, но и герой за словом в карман не лезет: "Я посажу тебя на ладонь одною рукою, прихлопну другою -- костей не найдут" (Аф. 560).

В течение этой перебранки оказывается, однако, одно очень важное обстоятельство: противник змею есть: этот противник --

герой сказки. Змей каким-то образом знает о существовании героя. Мало того, он знает, что он погибнет от руки именно этого героя. Можно выразиться еще точнее: ни от какой другой руки змей погибнуть не может, он бессмертен и непобедим. Между героем и змеем есть какая-то связь, начавшаяся где-то за пределами рассказа. Эта связь началась раньше, чем начинается рассказ. "Во всем свете нет мне другого соперника, кроме Ивана-царевича... да он еще молод, даже ворон костей его сюда не занесет" (Аф. 129, вар.).

Змей - Горыныч, Горынище, Змиулан, Огненный змей, - в славянской мифологии фантастическое существо, чудовище, соединяющее в себе черты пресмыкающегося, птицы, животного и даже человека.

Змей – один из самых популярных героев сказок, былин, преданий, поверий. Облики его чрезвычайно многообразны: от огромной змеи до фантастического существа, чудовища: «Откуль же взялся змей-Горынище, об двенадцать голов, об двенадцать хоботей» (Смол.); «Птица Усыня – змей о двенадцати головах» [Худяков, 1964]; В заговоре из Симбирской губернии змей Полоз «о трех головах».

Число голов у змея различно, но преобладают три, шесть, девять, двенадцать голов.

Царь Змиулан – существо «вровень с лесом»: «Что не дуб стоит, Змиулан сидит, что не ветер шумит, Змиулан говорит» [из заговора] (Ю. Сиб.). В поверьях Саратовской губернии змей – черный, с ведро толщиной, две сажени длиной, с огромной человеческой головой. Он сидит на свернутом хвосте, говорит человеческим языком, но непонятно. На лубочных картинках у змея когтистые лапы и длинный хвост. Иногда (особенно в сказках и былинах) змей имеет облик чудовища-всадника: «Я ведь видел-то сегодня чудо чудное, / Чудо чудное сегодня, диво дивное: / Еще ездит по чисту полю змеище все Тугарище» [из былины] (Беломор.), У змея есть владения (царство), жилище, порою есть даже жена и дети.

По мнению ряда исследователей, змей (в сказках) – один из возможных обликов бабы-яги , лешего , вихря и даже Волоса-Велеса . Баба-яга и ее дочери часто змееподобны: «Полет змея иногда напоминает полет яги. «Поднималась сильная – буря, гром гремит, земля дрожит, дремучий лес долу преклоняется: летит трехглавый змей»« [Пропп, 1986]; в некоторых сказках действует человек-змей – «сам с ноготь, голова с локоть, усы по земле тащатся, крылья на версту лежат» [Успенский, 1982].

В апокрифах и житиях змеями обычно оборачиваются бесы , черти, Дьявол; в поверьях – бесы, покойники, черти. Влияния, сформировавшие образ змея, многообразны, но это персонаж народный, фольклорный (хотя и вобравший черты «книжных» змеев, прежде всего библейского).

Представления о змее, существующие с очень отдаленных времен, формировались, видимо, разными путями. Змей, змея – : имеющийся почти во всех мифологиях символ, «связываемый с плодородием, землей, женской производящей силой, водой, дождем, с одной стороны, и домашним очагом, огнем (особенно небесным), а также мужским оплодотворяющим началом – с другой» [Иванов, 1980]. В.Я. Пропп видел в образе змея воплощение представлений о предке, пращуре; принимая по смерти змеиный, птичий или «смешанный» (птица-змея) облик, предок-пращур становится владыкой иного царства, посещает, похищает и испытывает живых людей [Пропп, 1986].

Змей – существо одновременно подземное (горное), водное (подводное) и огненное, воздушное (летающее). Связанный со всеми стихиями мира, змей наделен универсальной властью и силой. В заговоре из Смоленской губернии Змей-Гарадей «кует (сковывает, утихомиривает) морскую глубину, небесную вышину, крайний зуб, хребетную кость». Однако чаще всего в облике змея предстают стихийные, разрушительные силы.

В сказках, былинах и преданиях змей – противник богатыря, охранитель границ, похищающий царевен, опустошающий землю. В преданиях многих губерний России основанию тех или иных городов, сел предшествует борьба со змеем, порою изменяющая ландшафт: по рассказам из Саратовской губернии, змей-полоз, пожиравший коров, овец, лошадей и убитый сотником, жил в окрестностях города Вольска до его основания. Основывая город Змеев (Томской губернии), пришлось убить много змей (о чем напоминает название города). Полоз-змей, живший в той местности, где возник Змеев, оставил за собой выжженную огнем полосу и переселился в Змееву Гору; он обитает теперь в пещере, на берегу Иртыша.

«Деятельности» змеев приписывается образование ущелий, гор (Змеевы горы, Змеиные урочища), а также курганов. По поверьям Смоленской губернии, на месте убитого змея (которого смогли засыпать, лишь возя землю на петухе) возник курган Змей.

В бытующих поверьях русских крестьян XIX-XX вв. преобладают образы змея – огромной змеи (полоза) и змея огненного.

Огромный змей (полоз, царь Змиулан) – старший над змеями, а по некоторым поверьям, именно от него произошли змеи. Так, в Олонецком крае считали, что змеи появились из останков многоглавого змея, который чуть не съел царевну Олисафью Огапитьевну: Олисафья зажгла змея, а пепел «по чистому полю развеяла». От пепла зародились змеи.

В заговорах огромные змеи чаще всего обитают у моря, в лесной чащобе: это, в сущности, лесные и водяные «хозяева», цари. В популярном в XIX-XX вв. сюжете о крестьянине, который нечаянно провалился в подземную пещеру и зимовал там вместе со змеями, их повелитель – огромная змея. Рассказы о старшем над змеями «лесном змее» записаны в Саратовской, Олонецкой губерниях. Змей в таких повествованиях чаще всего имеет облик очень больших размеров змеи.

Змей – обитатель и «хозяин» подземного царства, хранитель сокровищ, кладов. «Змей, обреченный зимовать в темной норке, в то же время не может жить без свету, и если он остается в норе, то только потому, что у него там много золота и драгоценных камней» (Олон.). В Саратовской губернии рассказывали, что змея полоза (с головой «не то человечьей, не то лошадиной») можно встретить у дороги, где он «человечьим голосом просит поцеловать его, а коли противно, то прикрыть, причем объясняют, что это нечистый или проклятый и ежели исполнить его желание, то он даст клад».

Рассказы о Полозе, змеином царе, след которого указывает на местонахождение сокровищ, были популярны среди кладоискателей, горнодобытчиков. «Ползун змей Полоз» упоминается в заговорах «при отыскании кладов».

В облике змея нередко предстает и обитающий под землей, в лесах предок, пращур, существо вещее, наделенное властью не только над сокровищами, но и над судьбой человека. В рассказе из Олонецкой губернии, чтобы изменить свою судьбу, крестьянин должен «перекусить» старшего лесного змея, вызванного из чащи странником-колдуном.

В поверьях русских крестьян XIX-XX вв. ближе к людям и чаще благоволит им змея; огромный змей-человек лишь иногда доброжелателен к людям, помогает им; змей-чудовище, огненный змей почти всегда враждебны человеку.

М.Д. Чулков писал, что в верованиях XVIII в. огненные змеи – это «дьяволы, которые летают и искушают женщин» [Чулков, 1786] .

Широко был распространен мотив: огненный змей (именуемый на Ярославщине огненным ужом) прилетает к девушкам и женщинам. «Рассыпавшись искрами» над трубой, он (через трубу) появляется в избе в облике красивого парня или знакомого мужа хозяйки дома (Волог., Яросл., Влад., Ряз., Тульск., Курск., Вятск.). Такой змей на Смоленщине и Рязанщине именуется любак; на Орловщине – волокита, а в Тамбовской губернии – любостай. По поверьям Ярославщины, Владимирщины, налет – нечистая сила в виде огненной метлы аршин в шесть – посещает людей, тоскующих по покойнику. Часто змея привлекает чрезмерное горе вдов, солдаток; навещая их, он превращается в отсутствующих и умерших мужей. Змей «летит с неба, освещая путь в виде падающей звезды или ракеты, когда же достигает двери тоскующей вдовы, то рассыпается огненными искрами и, преображаясь в любимого человека, входит в дом. От змея женщины могут иметь детей, отличающихся от обыкновенных хвостом; такие дети, однако, умирают» (Ряз.). В Симбирской губернии рассказывали, что в селе Никольском от змея родился черный сын, с копытами, с глазами без век, навыкат.

Обычно крестьяне считали, что облик огненного змея принимает нечистый, бес, черт. В Ярославской губернии змея так и называли: «огненный бес». Однако образ огненного змея «старше» и сложнее образа черта. В представлениях об огненном змее отразились понятия об оживотворенных небесных, «огненных» явлениях (о «живых» падающих звездах, метеоритах) и о покойнике – «хозяине» подземного (возможно, и небесного, точнее – иного) царства, который посещает живущих на земле людей. На Орловщине верили, что кометы являются от Дьявола – это змеи или нечистые. Метеориты крестьяне иногда прямо именовали змеями (Арх., Дон, Костр.). «Небольшие метеоры, или падающие звезды, простой народ почитает нечистыми духами» [Авдеева, 1842]. На Псковщине змеем называли одну из звезд Большой Медведицы. По народному поверью, эта звезда ходит только в некоторых местах, и где она останавливается в Иванов день, в том месте люди будут счастливы. Падение звезд было и знаком смерти: по общераспространенным представлениям, у каждого человека на небе есть «двойник-звезда» («душа-звезда»), падающая при его кончине.

Однако огненный змей-метеорит в крестьянских поверьях обычно опасное существо, недобрая душа. В повествовании из Симбирской губернии змеем летает злая мать-покойница, ведьма, которая старается погубить дочку. В Тверской губернии считали, что падение звезд – свержение черта с неба. Увидев падающую звезду, три раза приговаривали: «аминь».

Являющийся женщинам огненный змей иногда до мелочей повторяет облик их близких. В рассказе, записанном в Поволжье, он появляется у вдовы в образе мужа, «с ружьем и зайцем в руках». Вдова очень рада, они живут вместе, и лишь по некоторым признакам («муж» слишком быстро, «так, что не углядишь», крестился, вместо «Богородица» читал «Чудородица» и т.п.) вдова догадалась о том, что перед ней нечистый. Она попросила у попа охранительную молитву, и змей перестал летать.

Прикидывающийся красивым парнем или мужем змей, как правило, губит женщин: они начинают сохнуть, чахнуть (змей как бы «высасывает» из них силы, а иногда даже поедает их самих) (Сарат.).

Избавиться от змея помогал разложенный по избе чертополох, дверсливый (рассыпающийся) камень, окропление дома святой водой, снег, собранный на Крещение (19 января), молитвы, заговоры, например «от огненного змея, летающего к женщине, которая по нем тоскует»: втыкают в порог и во все щели траву мордвинник (чертополох) и говорят: «Как во граде Лукорье летел змей по поморью, града царица им прельщалася, от тоски по царе убивалася, с ним, со змеем, сопрягалася, белизна ее умалялася, сердце тосковалося, одному утешению предавалася – как змей прилетит, так ее и обольстит. Тебя, змей, не боюся, Господу Богу поклонюся, преподобной Марии Египетской уподоблюся, во узилища заключуся. Как мертвому из земли не вставать, так и тебе ко мне не летать, утробы моей не распаляти, а сердцу моему не тосковати. Заговором я заговариваюсь, железным замком запираюся, каменным тыном огораживаюсь, водой ключевой прохлаждаюся, пеленой Божией Матери покрываюся; аминь» (Симб.).

Вообще сюжет о посещении и похищении женщин змеем – международный и очень давнего происхождения. Фольклорный образ змея-соблазнителя (дополненный и развитый библейским образом змия-искусителя) нашел отражение и в памятниках литературы, в частности в житии Петра и Февронии Муромских (змей соблазняет Февронию).

Огненный змей представлялся, по-видимому, существом вещим: по поверьям Самарского края, остановить змея можно было, сказав: «Тпру!» После этого змей открывал человеку тайны будущего. Отпуская змея, было необходимо разорвать на себе рубашку вниз от ворота (иначе змей не улетал и губил решившегося остановить его человека).

Согласно поверьям, змеи посещают и бедствующих вдов, старушек. Они носят им молоко, деньги (деньги змея, однако, часто оборачиваются черепками). Иногда такого змея, как и домашнего ужа, поят молоком. Во Владимирской губернии верили, что змеи прилетают не только к женщинам, но и сосут коров. Такой змей мог служить хозяйке-ведьме, выдаивая и принося ей молоко чужих коров.

По поверьям, змея-помощника выводили из яйца петуха (черного окраса или определенного возраста – пяти, семи лет). Это яйцо носили за пазухой: «Взял еичо-то и положил под пазуху и высидел большачонка (змея)» (Волог.).

Соединяющий в себе змею и петуха змей в таких верованиях напоминает дворовую змею (змею-петуха Псковской губернии), радетельницу домашнего достатка. На Вологодчине такой змей и называется почти как домовой, дворовой – большачонок. Тем не менее огненный змей в большинстве поверий как бы отрицательная ипостась домового, дворового духа: он приносит в дом богатство, но богатство это непрочно, опасно (Курск., Волог.): «Если мужик хочет разбогатеть, он должен добыть яйцо от петуха и носить его шесть недель слева под мышкой, после чего из яйца вылупится змей. Тут на ночь надо лечь в нежилой избе, где нет икон, например в бане. Во сне черт уступает змея на определенный срок, на известных условиях. Огненный змей носит мужику деньги – они больше идут на пьянство... Когда приходит срок, можно еще спастись, перерезав «змию» жилу под шеей. И мужик, и змий, зная это, борются изо всех сил, но редко человек одолевает змея. Чаще же он погибает, пронзенный насквозь адским пламенем змея» (Волог.).

«Есть такие люди, которые продают душу нечистому. При жизни нечистый дух должен помогать такому человеку и слушаться его... В одной деревне, близ города Весьегонска, жил суровый мужик. Многие часто видели, как к нему в избу, через трубу, влетал Дьявол в виде огненного змея. Для бесед со змеем мужик уходил в другую избу, где и запирался. Всего было много у этого мужика, а все он был почему-то недоволен. Наконец приходит к нему смерть. Мужик созывает свою семью и строго-настрого наказывает, чтобы в ту избу никто не смел входить к нему, когда он закричит. Мужик заперся в другой избе, а домашние ждут. Вдруг как закричит! Все побежали в другую избу, а там хозяин лежит мертвый: глаза выворочены, язык вырван и брошен. После смерти этот колдун не один раз являлся ночью церковному сторожу, пока не догадались вбить в могилу осиновый кол» (Новг.).

Русские былины повествуют, что живет крылатый семиглавый дракон Горыныч на Сорочинских горах в глубокой пещере. Хранит он там разные сокровища и похищенных девиц, за которыми летает на Святую Русь. Не раз сходились в битвах с Горынычем богатыри, сам Добрыня встречался с ним не раз.
Однажды - когда повадился дракон прилетать в светлицу к некоей Марине Игнатьевне - Вынимал Добрыня саблю вострую, Воздымал выше буйной головы своей:
«А не хочешь ли, я Змей Горыныча Изрублю на части пирожные, Разбросаю во чистом во поле?» А и тут семиглав Змей Горыныч, Да и хвост поджав, да и вон побежал... И, бегучи, он, Горыныч, заклинается:
«Не дай Бог мне бывать вновь к Марине в дом!»
Но не утихомирился дракон и после пережитого страха. Похитил он племянницу князя Владимира Забаву Путятичну, а потом и тетку самого Добрыни - Марию Дивовну. Тут уж борьба пошла не на живот, а на смерть.
Тучи нет - а только дождь дождит, Дождя нет - искры сыплются:
Летит Змеище Горыныще.
А как бросился Змей Горыныч,
Чуть его, Добрыню, огнем не спалил...
Но богатырь опять осилил дракона и на этот раз убил его. Много вытекло крови драконьей, трое суток стоял в ней Добрыня, не знал, как выбраться. На четвертый день Услышал Добрыня голос с небес:
«Ты бей копьем о сыру землю, Сам копью приговаривай:
„Расступиська, матушка-сыра земля! Пожрика всю кровь змеиную!"» И ушла в землю драконья кровь. С тех пор на Руси жить стало легче.
Все это рассказывают о семиглавом змее былины.
А в сказках Горыныч умеет еще и оборачиваться кем захочет: то добрым молодцем, то камнем, а то и веником. Сражается со сказочным Горынычем Иван-царевич, а если не он, то Иван купеческий сын или Иван крестьянский сын - и, конечно, в конце концов побеждают коварную нечисть.